Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

Новые образы брались из «марианских евангелий» – историй о детстве и юности Марии и детстве Христа, происходящих из Протоевангелия, и сюжетов об отшествии Марии из мира сего. Около 1517 года Тициан пишет свое прославленное «Взятие на небеса»; на тот же сюжет писали такие знаменитые художники, как Тинторетто, Рубенс, Гвидо Рени, Пуссен и Паоло Веронезе. Среди работ Эль Греко (1541–1614) мы видим «Успение Пресвятой Девы», «Взятие на небеса» (первое его испанское полотно), «Непорочное зачатие» и «Святое семейство со святой Анной». Его младший итальянский современник Караваджо также любил «альтернативные» темы. Около 1600 года он работал над «Отдыхом по пути в Египет» и «Девой Марией со святой Анной», а также написал вызвавшее споры полотно «Смерть Девы Марии». «Магнификат» (прославление Девы Марии) привлекал внимание Эль Греко, Рубенса, Веласкеса, Веронезе, Гвидо Рени и Аннибале Караччи, не говоря уж о сотнях не столь известных художников. Не меньше любили барочные художники XVII века и «Свадьбу Пресвятой Девы». «Марианские» темы процветали и дальше: в XIX веке в особой «моде» была тема Непорочного зачатия, в XX – Взятия на небеса³⁴.

Помимо величайших произведений искусства, в католических церквах, разумеется, появлялись тысячи более скромных вариаций на те же сюжеты – на холстах, в росписях, в скульптуре, в мозаиках, не считая медали и открытки. Сюжеты становились даже именами собственными – появился город Асунсьон («взятие на небеса») и женское имя Консепсьон («зачатие»). Имена предполагаемых родителей Марии хорошо известны калифорнийцам по названиям двух старых городов – Сан-Хоакин и Санта-Ана. Все эти мотивы так распространены, что даже странно называть их апокрифическими. Для сотен миллионов христиан по всему миру все это – неотъемлемая и естественная часть их веры.

Сохранили свое влияние и апокрифические истории о святых. Покровители художников часто заказывали изображения святых с атрибутами или в сценах, позволяющих сразу их узнать, – а это зачастую требовало использования апокрифических мотивов. Так, святой Иоанн Евангелист часто изображался, как на полотне Эль Греко 1604 года, с чашей яда и змеей – согласно Деяниям Иоанна. Еще в XVII веке церковь поощряла благочестивых католиков читать «Литанию часов», включавшую без всяких изменений отрывки старых апокрифических деяний апостолов, порой тронутых древними ересями. Именно изумление от встречи с такой книгой заставило голландского епископа Гериберта Розвейде около 1600 года приступить к критическому анализу житий святых, с помощью известных приемов текстуальной критики выявляя их происхождение и авторство. В поисках достоверного ядра этих текстов Розвейде стал основателем агиографии как современной научной дисциплины³⁵.

ПРЕЖНЯЯ ХРИСТИАНСКАЯ КУЛЬТУРА, основанная на альтернативных писаниях, в наше время утратила значительную часть своего влияния и привлекательности. Но вот что удивительно: отвергнув эти мифы, Европа получила широкий доступ к куда большему количеству источников – в сущности, ей открылось неисчерпаемое богатство древних текстов. Исчезнув из памяти народной, старые предания стали доступны ученым и библиографам.

Сблизившись со средиземноморским миром, ученые Северо-Западной Европы получили в свое распоряжение тексты и писания, столетиями распространявшиеся в грекоязычном и сироязычном мире. На Западе эти тексты давно уже исчезли – те из них, что вообще когда-либо попадали на Запад. К некоторым из них проявили большой интерес – по крайней мере ученые; однако интерес совсем не того свойства, что мог бы возникнуть несколько сотен лет назад. Теперь люди начали видеть в этих текстах не хранилища духовных истин, а исторические источники, предмет научного исследования, а не народного поклонения. В мире новой Европы ценился их возможный вклад в науку, а не в религию³⁶.

В предыдущее тысячелетие западные ученые знали многие тексты лишь по кратким пересказам или отрывкам, включенным в другие работы. Например, Прорицания Сивиллы были известны в основном по цитатам у Августина, не дававшим никакого представления о размере и разнообразии текста в целом. В 1540 году один немецкий ученый обнаружил, а затем и опубликовал полную греческую рукопись Прорицаний. Примерно в те же годы король Франции отправил к своим союзникам-туркам посольство в сопровождении переводчика – ученого – энциклопедиста Гийома Постеля. Постель привез из Османской империи несколько важных рукописей, в том числе Протоевангелие, в котором видел утраченное введение к каноническому Евангелию от Марка. (Именно тогда этот текст получил свое лестное название: «Первоевангелие».) К 1560-м годам на Западе появился полный текст Деяний Иоанна³⁷.