Читаем Многоръкият бог на далайна полностью

Наместникът Моертал внимателно оглеждаше застаналия пред него млад ловец. Прекалено млад беше още — беше казал, че е на дузина и половина години, но явно още не ги беше навършил. От друга страна, това беше добре — значи момчето още не служеше на двама господари и той можеше да не се бои, че ще слухти и ще донася на вана или на някой от другите благородници. От трета — след смутовете в западните провинции войници му трябваха. Особено тук, на север, където непрекъснато трябваше да се занимава с усмиряването на бандите изгнаници, заселили се на издигнатите от лудия илбеч оройхони.

— Та как се казваше? — попита Моертал.

— Шооран — отговори ловецът.

— Къде живеят роднините ти?

— Нямам роднини — отговори Шооран.

— Ти си от западните земи — каза одонтът. — И сигурно си син на церег, личи си — дрехите ти са прекалено хубави за земеделец. Баща ти е загинал, иначе щеше да си с него. Виждаш, че знам всичко за теб още преди да си почнал да ми разказваш живота си. Но не разбирам защо церегите не са се погрижили за семействата на другарите си и защо си сам.

— Погрижиха се — каза Шооран. — Но аз не съм син на церег, баща ми беше ловец на Свободния оройхон. Хооргон влезе в земите ни, уби много хора и много отвлече. Дотогава живеехме богато.

— А, да! — спомни си наместникът. — Свободният оройхон! Вярно, че на запад имаше нещо такова. В такъв случай ти би трябвало да можеш да се оправяш в мокрите земи, да копаеш чавга и да събираш харвах.

— Мога, господарю — каза Шооран.

— Знам, че можеш — присмя му се Моертал. — На мене обаче ми трябват не копачи на тиня, а воини. Върви с оръжейника до склада.

Един побелял дузинник отведе Шооран в една стая, пълна с оръжия, махна с ръка към тях и каза:

— Избирай си оръжия. Каквито си щеш.

— За какво? — попита Шооран.

— За лов.

Шооран се огледа. Имаше боздугани и прашки, подходящи единствено за лов на хора, и той ги подмина. Имаше копия с кремъчни остриета, каквито не се даваха дори на всички цереги. За миг погледът му се спря върху десетките струпани на едно място бичове, но Шооран предвидливо реши да не показва, че знае как се борави с това оръжие. Избра си навуща, с които можеше да ходи чак до коляно в нойта — защото одонтът можеше да го прати и в шавара. Взе и два харпуна — единия с гладко, другия с назъбено острие. Дълго оглежда едно дълго копие за лов на гвааранзи, но се отказа от него — сам нямаше да може да се справи с гвааранз. Затова пък взе една мрежа, пригодна и за защита от пархове, и за лов на тукки — нямаше да хвърля по тукките жанча си, както когато беше малък, нали? Премери и няколко кожени шлема с прозрачни забрала, предпазващи от пръските на нойта, като дори не погледна към богатите, но неудобни костени шлемове, което предизвика одобрителното изръмжаване на оръжейника. Накрая не издържа и взе и един дълъг кинжал от цяла кост.

Одонтът огледа небрежно въоръжението му и каза:

— Вчера ловците ми хванаха един звяр в шавара. Затворили са го в една от залите на двореца. Трябва да го убиеш.

Шооран последва оръжейника на долното равнище на алдан-шавара. Спряха пред някаква тежка врата и младежът усети миризмата на нойт и се учуди — защо някой ще пренася нойт в алдан-шавара, само и само да държи в плен някаква гадна твар? От глупост ли беше това, или от тщеславие?

Двама цереги отвориха вратата и Шооран влезе в една мъждиво осветена зала. Вратата зад гърба му се затръшна. Шооран спря, насочил единия харпун напред и готов да отскочи. Тук не можеха да вкарат блед уулгуй, нямаше и как да хванат жив гвааранз, значи най-вероятно трябваше да се срази с парх.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза