Моби Дик

Going to his heavy grego, or wrapall, or dreadnaught, which he had previously hung on a chair, he fumbled in the pockets, and produced at length a curious little deformed image with a hunch on its back, and exactly the colour of a three days' old Congo baby.	Приблизившись к своему тяжелому пончо, или плащу, или покрывалу - уж не знаю, как это назвать, - который он перед тем повесил на спинку стула, он стал рыться в его карманах и вытащил наконец какого-то удивительного горбатого уродца, в точности такого же цвета, как трехдневный конголезский младенец.
Remembering the embalmed head, at first I almost thought that this black manikin was a real baby preserved in some similar manner. But seeing that it was not at all limber, and that it glistened a good deal like polished ebony, I concluded that it must be nothing but a wooden idol, which indeed it proved to be.	Вспомнив набальзамированную голову, я уже готов был впрямь поверить, что это черное создание - настоящий младенец, законсервированный подобным же образом, но, отметив про себя, что предмет этот тверд, как камень, и блестит, как хороший кусок полированного черного дерева, я заключил, что это, должно быть, всего лишь деревянный идол, что тут же и подтвердилось.
For now the savage goes up to the empty fire-place, and removing the papered fire-board, sets up this little hunch-backed image, like a tenpin, between the andirons.	Ибо я вдруг вижу, что дикарь подходит к пустому камину, отодвигает экран и ставит своего горбатого божка, словно кеглю, под сводами очага.
The chimney jambs and all the bricks inside were very sooty, so that I thought this fire-place made a very appropriate little shrine or chapel for his Congo idol.	Боковые стенки камина и все его кирпичные внутренности были покрыты густым слоем сажи, и мне подумалось, что этот камин - вполне подходящий алтарь, вернее, капище для африканского идола.
I now screwed my eyes hard towards the half hidden image, feeling but ill at ease meantime-to see what was next to follow.	Я, как мог, скосил глаза в направлении полузапрятанного божка и, хоть мне было сильно не по себе, стал следить за тем, что же будет дальше.
First he takes about a double handful of shavings out of his grego pocket, and places them carefully before the idol; then laying a bit of ship biscuit on top and applying the flame from the lamp, he kindled the shavings into a sacrificial blaze.	Смотрю, он выгребает из кармана плаща две горсти стружек, насыпает их осторожно перед идолом; потом кладет сверху кусок морского сухаря и свечой поджигает стружку -вспыхнуло жертвенное пламя.
Presently, after many hasty snatches into the fire, and still hastier withdrawals of his fingers (whereby he seemed to be scorching them badly), he at last succeeded in drawing out the biscuit; then blowing off the heat and ashes a little, he made a polite offer of it to the little negro.	Тут он стал быстрыми движениями совать пальцы в огонь и еще быстрее отдергивать их (причем, он их, кажется, сильно обжег) и в результате вытащил, наконец, сухарь из пламени; потом он раздул немного жар, разворошил золу и почтительно предложил обугленный сухарь своему чернокожему младенцу.
But the little devil did not seem to fancy such dry sort of fare at all; he never moved his lips.	Но маленькому дьяволу, видимо, не по вкусу было это подгорелое угощение, потому что он даже губами не шевельнул.
All these strange antics were accompanied by still stranger guttural noises from the devotee, who seemed to be praying in a sing-song or else singing some pagan psalmody or other, during which his face twitched about in the most unnatural manner.	И все эти странные манипуляции сопровождались еще более странными гортанными звуками, издаваемыми моим набожным идолопоклонником, который, как я понимаю, молился нараспев или же распевал свои языческие псалмы, корча при этом противоестественные гримасы.