Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

После смерти Караджича (1864 г.) публикацию его трудов продолжил Огнеслав Острожинский, друг Караджича, сформировавший специальную комиссию, благодаря деятельности которой в 1865 г. вышел пятый сборник из основанной в 1841 г. серии, а в 1866 г. — «Сербские народные песни из Герцеговины»[548].

Сербское эпическое наследие Средних веков и Нового времени оказало огромное влияние на формирование и развитие самых разных литературных жанров второй половины XIX–XX в.: прозы, поэзии, драмы. Многие сочинения сербских авторов (в том числе Николы I Петровича Негоша, Джуры Якшича, Йована Змая) были основаны на сюжетах сербских эпических песен[549].

Однако самым известным примером мобилизации Средневековья в Сербии является косовский миф, позднее осмысление знаменитого сражения сербов с турками под началом князя Лазаря Хребеляновича в 1389 г. Для Балкан Косово по своему общественному звучанию равно Куликовской битве для России с той разницей, что Косовское сражение выступает символом не победы, а жертвенного поведения, героизма в безнадежной схватке, предательства своих (в рядах османов были и сербские отряды князей, противостоящих Лазарю). Великое событие оставило след в сербском фольклоре, что подтверждает его значение для народного сознания. В XVIII столетии в сербской рукописной традиции распространяется «Житие князя Лазаря», содержащее сказание о Косовской битве, являющееся прозаическим переложением эпических песен фольклорного косовского цикла[550].

История косовского мифа в его современном понимании в научном дискурсе берет свое начало с эпохи сербского национального возрождения в начале XIX в.[551] Первое Сербское восстание 1804–1813 гг., ставшее начальным этапом долгой и длительной борьбы сербов за обретение независимого национального государства, явилось катализатором актуализации сербского прошлого для формирования национального мифа, берущего за основу мифологизированные представления о героической истории борьбы сербского народа и государства с османами. Во время первого сербского восстания (1804–1813) в Хиландаре была написана фреска, изображающая героя Косовской битвы 1389 г. Милоша Обилича как святого воина с нимбом[552].

Традиция исполнения эпических песен косовского цикла собственно в Сербии иссякла к концу XVIII столетия. В XIX в. песни косовского цикла можно было услышать только на территории Габсбургской монархии, в районе Фрушкой Горы, где проживало преимущественно сербское население[553].

Для нас представляется важным проследить хронологически развитие этого мифа. 1800–1830-е гг. характеризуются российскими исследователями как первый этап «периода возникновения» косовского мифа. В это время миф конструируется участниками Первого 1804–1813 гг. и Второго Сербских восстаний 1815–1817 гг.: Г. Ковачевичем («Сражение страшное и грозное между сербами и турками на поле Косовом при князе Лазаре, случившееся в год 1389 июня 15-го дня», 1805 г.), Й. Поповичем (героическая драма «Милош Обилич» 1828 г.), И. Николичем (драма «Царь Лазарь», 1835 г.), С. Милутиновичем-Сарайлией (трагедия «Обилич», 1837 г.). В творчестве этих авторов исторические события 1389 г. впервые актуализируются в политических целях через идеи борьбы за создание национального сербского государства, отмщения туркам и жертвенного патриотизма[554].

Косовский миф в 1840–1880-х гг. приобретает классическую для романтического национализма форму: Великая Родина, действия врагов, самозабвенная борьба за восстановление справедливости. Миф в эти годы перестает быть достоянием только литературы — теперь он выражается также в живописи, графике, музыке, скульптуре, историографии. Культурная элита также утрачивает монополию на косовский миф — в процесс мифотворчества включаются политики. Кроме того, миф выходит за пределы Княжества Сербия. Тем не менее его господствующей идеологией косовский миф еще не стал. Отметим, что в этот период он становится популярен не только среди сербской элиты: И. Гёте, А. Пушкин и А. Мицкевич становятся авторами переводов сербских эпических песен. Нельзя не упомянуть многочисленные отсылки к косовскому мифу и в поэме «Горный венец» Петра Негоша[555].

Воплощение медиевальных идей в литературе для трансляции символов национального возрождения было характерно для многих славянских культур, в том числе находящихся под иноземным гнетом. В этом плане показательна деятельность «Матицы сербской». Это было первое и крупнейшее сербское литературное, просветительское и научное общество, образованное в 1828 г. в Пеште, в 1837 г. официально зарегистрированное и в 1864 г. перенесенное в Нови Сад[556].