Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

Но мирные сцены сменяются военными. Так, Польша в «Славянской эпопее» представлена картиной «После Грюнвальдской битвы» (1924 г.). Если польский художник Ян Алоизий Матейко, обращаясь к показу Грюнвальдской битвы, воплощает свое понимание значения этой схватки между Тевтонским орденом и объединенными силами славян и литовцев в батальном жанре, то Альфонс Муха — в жанре-притче. На первом плане художник показывает погибших воинов. Живописец прибегает к определенной символике, изображая то, что «похоронная команда» использует белые плащи рыцарей Тевтонского ордена, которые призваны были устрашать противников, как погребальные пелены. Художник сострадает не только людям, но и коням, изображая их мертвые тела в неестественных позах, как последствие предсмертных конвульсий, навсегда сковавших этих некогда прекрасных животных. И только в глубине картины, на возвышении, А. Муха изображает победителей во главе с польским королем Владиславом Ягайло, но и в этом стане нет ликования от победы.

Вероятно, в связи с такой нравственной позицией художник старался не изображать военных столкновений. Его картины, посвященные известным битвам, действительно, редко содержат изображение сражений. На большинстве из них он показывает погибших в этих битвах, словно призывая к тому, чтобы их в истории человечества не было. Пожалуй, только в картине «Оборона Сигета против турок хорватским баном Николаем Зринским» (1914), посвященной Хорватии, он отступает от своего принципа.

Альфонс Муха для показа героизма хорватов и венгров выбирает известный исторический сюжет обороны Сигетвара (Сигета) от турок. В 1566 г. турки под руководством престарелого султана Сулеймана начали поход на Вену, но на пути вторжения лежали славянские земли и стояли их защитники. Шествие огромной армии надолго остановила небольшая крепость Сигетвар, обороной которой руководил хорватский бан Миклош Зриньи (Никола Зринский). Несмотря на малочисленность защитников крепости, они оказали достойное сопротивление армии султана. Силы были неравны, и, понимая безвыходность ситуации, Миклош призвал своих сторонников к последней атаке. В этой атаке погиб он сам и большинство его сторонников. По легенде, перед тем как покинуть крепость, Миклош приказал установить запал в пороховом погребе. После того как турки наконец захватили крепость, пороховой заряд сдетонировал, и крепостные стены взорвались, похоронив под собой множество врагов. Во время осады Сигетвара умер султан Сулейман, и турки остановили наступление на Вену, что, как считали современники, спасло всю Европу.

Альфонс Муха показывает в центре композиции своей картины Миклоша, обращающегося с призывом к защитникам Сигетвара. На картине серым мрачным дымовым столбом прорезается не менее ужасный вид крепостных построек, объятых огнем. Художник одновременно изображает призыв к битве и взрыв пороховой башни. Таким образом он спрессовывает события, чтобы усилить драматизм.

Россия, в отличие от других славянских стран, представлена картиной, написанной не на средневековый, а на современный сюжет. Это «Отмена крепостного права на Руси» (1914 г.). В центре внимания художника — событие, которое часто воспринималось общественностью как последний удар по отжившим устоям Средневековья. Приехав в Россию в 1913 г., Альфонс Муха увидел, что у простого народа все еще остается растерянность от обрушившейся на него свободы. И он пишет картину, которая наполнена не радостью, а, скорее, пассивным смятением.

Исследователь Дмитрий Токарев писал об этом произведении художника следующее: «Растерянность и смирение, которые читаются на лицах безымянных героев картины, подчеркнуты композиционным приемом: толпа представлена как хаотичное скопление многочисленных персонажей, которые смотрят и идут в разные стороны, вместо того, чтобы, как логично предположить, устремиться туда, где им зачитывают указ об освобождении»[810].

Действительно, художник изобразил разобщенных людей на фоне архитектурных памятников Красной площади, отводя доминирующую роль среди них собору Василия Блаженного. Возможно, что несколько интуитивно художник противопоставляет народ и архитектуру. Напомним, что исконное название собора Василия Блаженного — собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. И собор состоит из нескольких стоящих на едином основании храмов, названных в честь святых, в памятные дни которых происходили битвы за Казань во времена Ивана Грозного. Архитектурный шедевр, являясь ярким олицетворением соборности (проявляющемся в единстве разноименных построек), выступает антитезой крестьянству после отмены крепостного права, как это ни парадоксально, утратившему чувство соборности, характерное для него в прошлом.