Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

Как собрались лехи и владыки
В Вышеграде у княжны Любуши,
Всякой стал по сану и по роду;
К ним тогда княжна в одежде белой
Вышла, села на престоле отчем,
На престоле отчем, в славном сейме.
Вышли две разумные девицы,
С мудрыми судейскими речами;
У одной в руках скрижали правды,
У другой же — меч, каратель кривды;
Перед ними пламень правдовестник,
А за ними воды очищенья[486]

.

Как явствует из этого пассажа, у древних чехов уже имелись свои писаные законы, санкционированные языческой религией и имевшие сакральный статус. Именно так, к примеру, понимал данный пассаж чешский историк Воцель, использовавший Зеленогорскую рукопись для реконструкции правового быта языческой Чехии. При этом процедуры принятия окончательных решений носят подчеркнуто демократический характер. Финальное решение по тяжбе Хрудоша и Стяглава выносит сам чешский народ тайным голосованием.

Лютобор, что проживал далече
На холме широком Доброславском,
Встал и начал к ней такое слово:
«О, княжна ты наша в Вышеграде,
На златом отеческом престоле!
Мы твое решенье рассудили;
Прикажи узнать народный голос».
И тогда собрали по наказу
Девы-судьи голоса народа,
И, в сосуд священный положивши,
Лехам дали прокричать на вече.
Радован от Каменного моста
Голоса народа перечислил
И ко всем сказал решенье сейма:
«Сыновья враждующие Клена,
Братья родом от старого Тетвы,
Попелова сына, иже прибыл
В этот край богатый и обильный
Через три реки с полками Чеха!
Ваше дело так решилось ныне:
Управляйте вместе без раздела!»[487]

Заключительные же строки поэмы со словами витязя Ратибора, прибывшего на сейм с Крконошских гор на севере Чехии, предельно ясно выражают еще один топос чешского национализма — принципиальную разницу славянского и немецкого социальных порядков:

Ратибор, что с Керконош высоких,
Встал и к сейму речь такую начал:
«Нам не след искать у немцев правды,
По святым у нас законам правда:
Принесли ту правду наши предки
Через три реки на эту землю»[488]

.

Таким образом, позиция «лютого Хрудоша», настаивавшего на том, чтобы землю отца унаследовал именно он как первородный сын, репрезентируется в поэме как «немецкая правда», противостоящая «правде славянской», основанной на принципе равенства прав всех братьев. Эта святая «славянская правда» существует издревле, со времен праотца Чеха, и потому гордым и самодостаточным славянам не следует заимствовать чуждые им немецкие порядки. Удивительно ли, что слова Ратибора из Крконош вскоре после публикации «Зеленогорской рукописи» превратились в лозунг чешского национализма?