Читаем Модерн: Климт, Гауди, Муха полностью

«Своим хорошим пространственным воображением я обязан тому, что я сын, внук и правнук котельщика. Мой отец был кузнецом, и мой дед был кузнецом. Со стороны матери в семье тоже были кузнецы; один её дед бондарь, а другой – моряк, а это тоже люди пространства и расположения. Все эти поколения дали мне необходимую подготовку».

Антонио Гауди


Параллельно с другими работами в 1904 году Гауди берется за перестройку еще одного здания в квартале Эшампле – дома семейства Бальо. Богатый текстильный фабрикант Жозеп Бальо-и-Касановас пожелал снести старый особняк в неоклассическом стиле и возвести на этом месте новый. Однако мастер смог предложить ему иное решение – на основе уже существующего каркаса он создал два новых фасада, полностью перестроил первый и основной этажи и дополнил дом подвалом, шестым этажом и внутренним двориком. Считается, что, начиная именно с Дома Бальо, Гауди не оглядывается более на существующие прежде архитектурные стили, а дает волю собственной фантазии и собственным представлениям о красоте и функциональности архитектурных форм.

И во внутреннем, и во внешнем оформлении этого здания в качестве ведущего мотива преобладают волнистые линии, прямые линии здесь практически отсутствуют. Фантастический во всех отношениях главный фасад дома рождает множество самых разных ассоциаций, среди которых и поэтический образ моря, и тема карнавала (оригинальной формы кровля сравнивается порой с треуголкой Арлекина, оформление балконов – с масками, а пестрая стена – с конфетти). Но большинство исследователей видит здесь все-таки образ Георгия Победоносца, святого покровителя Каталонии, сразившего дракона. Башенка на центральном фасаде, увенчанная характерным для Гауди пятиконечным крестом (или крестоцветом), символизирует копье, что пронзает «хребет» дракона. На фасаде, переливающемся на солнце, как драконья чешуя, возникают и образы жертв – колонны основного и первого этажей напоминают кости, а балконные ограждения – черепа. Недаром жители Барселоны прозвали это здание «Домом костей».


Антонио Гауди. Мебель для Дома Кальвет


Антонио Гауди. Дом Бальо. 1904–1906. Барселона


«Построенный Гауди дом напоминает движущееся море с волнами в спокойный день. Истинная скульптура, являющаяся результатом отражений сумеречных облаков в воде, из которых возникают формы вспенивающейся воды; формы разливающейся воды; формы стоячей воды; формы зеркальной воды и формы воды в виде волн с белыми барашками, возникающими под воздействием ветра».

Сальвадор Дали о Каса Бальо


За фигурным гребнем главного фасада виднеются ряды компактно сгруппированных дымовых и вентиляционных труб, облицованных кусками стекла или многоцветной битой керамикой. Их венчали когда-то стеклянные шары, заполненные цветным песком, которые были разбиты во время военных бомбардировок. Сейчас они воспроизведены в технике тренкадис. Оформление крыши со стороны заднего фасада, так же как и сам фасад, отличается от «парадного лица» Каса Бальо. Здесь поверхность декорирована в верхней части орнаментальным фризом в той же технике тренкадис, в остальном же стены, с длинными извилистыми линиями общих балконов и вытянутыми ввысь прямоугольными окнами, имеют однотонный светлый цвет камня.


Антонио Гауди. Дом Бальо. Крыши


Антонио Гауди. Дом Бальо. Балконы


Антонио Гауди. Дом Бальо. Окна


Интересным колористическим решением обладает небольшой внутренний двор-колодец под стеклянной кровлей. Его четыре стены выложены керамическими плитками, как плоскими, так и рельефными. В верхней части стен плитки имеют насыщенный синий цвет, который становится все бледнее по мере приближения к нижнему этажу, превращаясь под конец в белый, и, таким образом, у зрителя рождается иллюзия равномерного освещения этой части здания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Галерея мировой живописи

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее