Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Отсутствие репортажей с места событий едва ли уменьшило количество новостей о Гражданской войне в России. Но пострадало качество, что показало исследование, проведенное журналистами Уолтером Липпманом и Чарльзом Мерцем. Большинство западных сообщений о событиях Гражданской войны поступало от крайне пристрастных групп в Риге – балтийском центре антисоветской деятельности. Липпман и Мерц изучили эти сообщения за период последних трех лет, показав, как «New York Times» и ее корреспонденты в Риге и Париже превращали каждое событие в признак неминуемого поражения большевиков. Отступление Белой армии из Перми в Иркутск, которое «Times» назвала «стратегическим», вряд ли можно было считать таковым. Никакое отступление из Санта-Фе, штат Нью-Мексико, на Багамы невозможно назвать стратегическим, возразили Липпман и Мерц, наложив североамериканскую карту на российскую [Lippmann, Merz 1920: 25]. Как резюмировали критики, «Times» постоянно повторяла, что крах большевиков не за горами:

Тридцать раз [между 1917 и 1920 годами] власть Советов определенно описывалась как идущая на убыль. Двадцать раз оттуда поступало известие о серьезной контрреволюционной угрозе. Пять раз было сделано прямое указание о том, что режим наверняка рухнет. И четырнадцать раз говорили, что это крушение продолжается. Четыре раза Ленин и Троцкий планировали побег. Трижды они уже убегали. Пять раз Советы «шатались». Трижды их падение было «неминуемым». <…> Дважды Ленин планировал уйти в отставку; один раз он был убит; и три раза его бросали в тюрьму [Lippmann, Merz 1920: 10–11].

Это были действительно интересные времена, отмечали авторы, – но могли ли они быть настолько интересными? Липпман и Мерц не обвиняли редакторов «Times» в преднамеренном обмане, а лишь утверждали, что их ввели в заблуждение антибольшевистские пропагандисты. Цензура не была главным фактором, настаивали Липпман и Мерц: «…главным цензором и главным пропагандистом были надежда и страх в умах репортеров и редакторов» [Lippmann, Merz 1920: 3].

Липпман и Мерц высказали предложение, как разрешить эту проблему репортажей: укрепить профессионализм и корпоративный стиль журналистской работы. Только после установления «традиций и дисциплины» для «газетной гильдии» американцы могли ожидать более достоверных новостей. С этой дисциплиной придет научное мышление, без которого репортер будет так же неуместен в американском обществе, как «астролог или алхимик» [Lippmann, Merz 1920: 3, 42]. Действительно, у самих работающих журналистов были схожие цели. Например, в 1922 году недавно созданное Американское общество редакторов газет (англ. American Society of Newspaper Editors) разработало набор профессиональных стандартов [Seldes 1935: 368–369]. В другой работе Липпман расширил свою программу, призвав не только к новой журналистской этике, но и к созданию нового регулирующего аппарата. Только «власть эксперта», включенная в федеральное агентство, могла бы гарантировать, что демократические страны получат новости, необходимые им для надлежащего функционирования. Липпман предлагал журналистский эквивалент «совета инженеров» Торстейна Веблена для регулирования производства новостей и в конечном счете формирования общественного мнения [Lippmann 1920: 99–100, 79, 104].