Читаем Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития полностью

Уильям Генри Чемберлин использовал аналогичные формулировки и логику при описании пятилеток и их влияния на русское крестьянство. Он, как и Фишер, упоминал славянскую «медлительность» и пренебрежительно отзывался о трудовых привычках крестьян. Чемберлин возмущался романтическими изображениями русского крестьянина как «таинственного идола в дубленке из овчины». Его репортажи были далеки от риска идеализации крестьянства. Например, в одной статье Чемберлин сопоставил крестьян и овец не с точки зрения одежды, а с точки зрения характера: коллективизация может увенчаться успехом, утверждал он, потому что по своей «овечьей» природе крестьяне последуют за несколькими лидерами в коллектив [Chamberlin 1929: 477; Chamberlin 1930a]. В другом месте он подчеркивал пассивность крестьян; они, как правило, были «спокойны» и «лишены предпринимательской жилки», их поведение было «ленивым и безучастным». Чемберлин надеялся, что планы смогут восполнить отсутствие инициативы, привив – или, при необходимости, установив – «способность к постоянной, сосредоточенной работе, которая до сих пор никогда не была заметной чертой национального характера»[417]. Утверждая, что такие недостатки увеличивали издержки советской политики, он призывал найти баланс между средствами и целями. Он высоко оценил таких аналитиков, как Брюс Хоппер, которые «не преуменьшали огромное напряжение и лишения, ставшие неизбежным сопровождением погружения в ускоренную индустриализацию в России» [Chamberlin 1931d: 973]. Но черты русского характера могли бы сыграть на руку советским планировщикам. Чемберлин утверждал, что «покорность» русских крестьян привела к тому, что они безропотно приняли советскую политику и смирились с трудностями и плохими условиями жизни. Легендарная выносливость русских, таким образом, позволила продолжать планирование [Chamberlin 1934e: 13; Chamberlin 1933a: 463; Chamberlin 1931a: 44].

Если Чемберлин смирился с издержками советской индустриализации, списав их на врожденную выносливость, то его коллега Уолтер Дюранти излагал свои мысли в более торжественном тоне. Тот факт, что большевики требовали, чтобы крестьяне работали до смерти, не был неожиданностью для повидавшего многое на войне Дюранти. «Это жесткая и кровавая доктрина», – признал он, но «они суровый народ, а Россия – суровая страна». Больше всего в связи с коллективизацией его заботило то, что ее сторонники могут пострадать от «потери самообладания», до того как доведут процесс до завершения[418]. Он поддерживал радикальные и насильственные перемены из-за того, что был склонен высмеивать русское крестьянство. Как и Чемберлин, он отвергал тех, кто верил описаниям Толстого или Достоевского о «душевных» крестьянах. Эти вымышленные персонажи мало походили на «темные, неграмотные массы», составлявшие основную массу русского населения. Описывая русского крестьянина, Дюранти предпочел Толстому Горького. Горький, близкий друг большевиков, уничижительно описывал крестьян как «китайских варваров… нецивилизованных… полудиких» и даже антиинтеллектуальных[419]. По крайней мере по оценке Дюранти, дикие крестьяне смогли внести свой вклад в планы только посредством собственного страдания.

Идеи об экзотической России так часто появлялись в американских трудах, что привели к редкому случаю согласия между советским Комиссариатом иностранных дел и заклятым врагом Советского Союза Троцким. В обычном репортаже об освещении американских новостей один сотрудник пресс-службы НКИД высмеял зависимость Дюранти от «избитого мотива» про «восточный склад души русских». В следующем году Троцкий выступил с осуждением американских репортеров за то, как они объясняли рост насилия в СССР. Он особо упомянул человека из «New York Times» в Москве: «Нет, господин Дюранти говорит нам, что это не сумасшедший дом [в СССР], а “русская душа”»[420]. Действительно, сильная зависимость от понимания России как экзотической страны – особенно у Лайонса, Чемберлина и Дюранти – определила важный компонент американских взглядов на советское планирование.

Перейти на страницу:

Все книги серии Современная западная русистика / Contemporary Western Rusistika

Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Технологическое отставание России ко второй половине XIX века стало очевидным: максимально наглядно это было продемонстрировано ходом и итогами Крымской войны. В поисках вариантов быстрой модернизации оружейной промышленности – и армии в целом – власти империи обратились ко многим производителям современных образцов пехотного оружия, но ключевую роль в обновлении российской военной сферы сыграло сотрудничество с американскими производителями. Книга Джозефа Брэдли повествует о трудных, не всегда успешных, но в конечном счете продуктивных взаимоотношениях американских и российских оружейников и исторической роли, которую сыграло это партнерство.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джозеф Брэдли

Публицистика / Документальное

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену