Читаем Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития полностью

Лайонс помнит о встрече с Уманским лишь немногим больше, чем то, что описано в «Командировке в утопию». Он вспоминает, что это не было «общим заседанием» иностранных корреспондентов, и [главному цензору] не нужно было делать ничего, кроме «намека» на то, что следует делать. Лайонс не может вспомнить, кто присутствовал на встрече или <…> где она проходила. Однако он добавляет, что «предположительно» там присутствовал Дюранти[460].

Независимо от того, произошло ли это вечернее событие так, как описал его Лайонс, Дюранти действительно «низвергнул» своего соотечественника Джонса. В статье, которая остается хрестоматийным примером двуличия, Дюранти раскритиковал мнение Джонса как «несколько поспешное» и основанное только на небольших поездках на Украину. (Следует отметить, что Джонс путешествовал больше, чем сам Дюранти.) В статье Дюранти, опубликованной под заголовком «Русские недоедают, но не голодают», цинично отмечалось, сколько раз иностранцы преждевременно «сочиняли эпитафии Советскому Союзу». Дюранти высмеял последнюю попытку Джонса, заявив, что тот «не видел мертвых или умирающих людей» и, следовательно, имел мало прямых доказательств голода. Дюранти не отрицал «плачевных» условий, но он видел причины проблем в «новизне и неправильном управлении коллективным хозяйством». В заслуженно получившем дурную известность абзаце Дюранти неуклюже соединил кулинарные и военные аналогии: «Но, грубо говоря, нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, а большевистские лидеры [подобно военным командирам] <…> безразличны к последствиям, которые могут произойти». В словах столь же печально известных, хотя и менее выразительных, Дюранти добавил странное отрицание:

По всей стране ощущается серьезная нехватка продовольствия… Фактического голода или смерти от голода нет, но широко распространена смертность от болезней, вызванных недоеданием. <…> Обстоятельства тяжелые [особенно на Украине, Северном Кавказе и в Поволжье], но голода нет[461].

Основная формула Дюранти – нехватка, даже недоедание, но не голод – была перенята из его ноябрьского цикла статей.

Фишеру, который точно не смог бы прийти на встречу, потому что он путешествовал по Соединенным Штатам, не требовалось особого официального поощрения, чтобы протестовать против сообщений о голоде. Он провел весну 1933 года, агитируя за американское дипломатическое признание СССР. Когда слухи о голоде достигли берегов Америки, Фишер громогласно опроверг эти сообщения. Он согласился с тем, что русские «голодны – отчаянно голодны», но объяснил это «переходом страны от сельского хозяйства к индустриализму». В каждом городе, который он посещал, Фишер категорически отрицал, что в России существует массовый голод. Утверждая, что дефицит имеется, но голода нет, в другой речи он заявил, что русский крестьянин будет приносить жертвы «до тех пор, пока выполнение его цели не будет видно невооруженным глазом в форме промышленного достижения». Тем же летом вернувшись в Россию, Фишер лишь слегка изменил свои репортажи. В его первой статье из Москвы, озаглавленной «Последний тяжелый год России», просто говорилось, что «первая половина 1933 года была очень трудной на деле. У многих людей просто не было достаточного питания». Фишер винил засуху и отказ крестьян собирать урожай зерна, которое потом сгнило на полях. Он признал, что правительственные реквизиции лишили сельскую местность продовольствия, но военные нужды (потенциальный конфликт с Японией) объясняли такую смертоносную исполнительность в сборе зерна[462]. Его мысль, как и у Дюранти, осталась прежней: тяжелые времена, да, но голода нет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Современная западная русистика / Contemporary Western Rusistika

Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Технологическое отставание России ко второй половине XIX века стало очевидным: максимально наглядно это было продемонстрировано ходом и итогами Крымской войны. В поисках вариантов быстрой модернизации оружейной промышленности – и армии в целом – власти империи обратились ко многим производителям современных образцов пехотного оружия, но ключевую роль в обновлении российской военной сферы сыграло сотрудничество с американскими производителями. Книга Джозефа Брэдли повествует о трудных, не всегда успешных, но в конечном счете продуктивных взаимоотношениях американских и российских оружейников и исторической роли, которую сыграло это партнерство.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джозеф Брэдли

Публицистика / Документальное

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену