Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

После того, как с нашего разрешения и по согласованию с Вами, инкоры Дюранти и Ричардсон отправились в поездку по Украине, ряд других инкоров также просит о выдаче им разрешений на поездки на юг… Эти предложения представляются мне правильными, но посколько я не могу быть в курсе положения в отдельных районах, куда собираются инкоры, прошу Вас, взвезев [взвесив] все обстоятельства дать Ваше заключение. Мне лично кажется, что наступил момент, когда мы можем более либерально подходить к вопросу о передвижении инкоров, крайне раздраженных жестким применнием [применением] правил об их поездках вне Москвы[472].

Литвинов, скорее всего, имел в виду Уильяма Генри Чемберлина, чье ходатайство о поездке в голодные районы было отклонено в конце августа. «Christian Science Monitor» опубликовал статью «Associated Press» об этом отказе, упомянув его желание сообщить о последствиях нехватки продовольствия, которая имела место «прошлой зимой»[473]. Вскоре после этого Чемберлин написал дружеское письмо Брайсу Гуверу, в котором объяснил, что запрет на поездки был связан с «тем, что произошло, а не <…> с тем, что происходит сейчас» в сельской местности. Он продолжил в оптимистичном тоне, отмечая, что «урожай этого года <…> исключительно хорош, и, хотя существуют знакомые трудности с его сбором и транспортировкой, признаки, похоже, указывают на более легкую зиму. Все в этом мире, конечно, очень относительно». В то же время Чемберлин опубликовал отчет о циркулирующих по Москве противоречивых слухах о положении в деревне. На основании доклада «иностранного эксперта по сельскому хозяйству, знающего русский язык и имеющего многолетний опыт работы в различных частях страны» (возможно, его друга Отто Шиллера?), Чемберлин объявил, что события в России «в некоторой степени подтвердили как оптимистические, так и пессимистические сообщения». Этот неназванный эксперт «подтвердил известные истории о широко распространенных острых бедствиях и голоде в южной и юго-восточной частях страны». Тем не менее Чемберлин оптимистично настаивал на том, что «будет некоторое увеличение сельскохозяйственного производства, в сравнении с [прошлогодним] чрезвычайно низким уровнем». Улучшение погодных условий подпитывало надежду Чемберлина на улучшение, как и «страх голода» и эффективность новых репрессивных механизмов. Раздел завершался замечанием о том, что москвичи выбирают места отдыха вдали от Украины, отчасти из-за сообщений о плохих условиях в том регионе[474].

После поездки Дюранти и Ричардсона в конце сентября Чемберлин наконец получил разрешение на поездку по пострадавшим регионам. Журналист Уильям Стоунман отправил в Штаты первое сообщение об их путешествии: «…после двухнедельной поездки Чемберлин утверждает, что <…> 30 % людей в некоторых деревнях умерли от тифа и голода. Должно быть, в деревнях была ужасная весна». Стоунман, однако, выразил и некоторый оптимизм: у центральных властей «достаточно [зерна], чтобы поддержать города, пополнить армейские запасы и дать больше деревням». Вскоре после возвращения в Москву Чемберлин навестил своего друга Уильяма Стрэнга в британском посольстве. По словам Стрэнга, Чемберлин «часто задавался вопросом, почему население массово не бежало из районов голода. Он мог приписать [бездействие] только характерной пассивности русского темперамента. У него сложилось впечатление, что население на Украине не нашло ничего лучшего, чем умереть в знак протеста»[475]. Таким образом, Чемберлин объяснил ход (если не причину) голода с точки зрения крестьянской пассивности.