Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Хотя «Monitor» не напечатал репортажи Чемберлина с Украины, «Manchester Guardian» опубликовала их в виде цикла из пяти частей под рубрикой «Советская сельская местность: исследовательский тур». В первых статьях упоминались положение «голода» и действия, которые были «не менее безжалостными, чем во время войны», но также отмечался «отличный урожай» за 1933 год, а заканчивались они знаменитым утверждением о России как «стране парадоксов». В заключительной статье Чемберлин размышлял о бездействии крестьян, пытаясь найти «психологическое объяснение этого любопытного фатализма». Он пришел к выводу, что «те, кто умер, были <…> консервативными крестьянами, которые просто не могли представить жизни без своего индивидуального хозяйства». Хотя Чемберлин открыто обсуждал положение голода, в его репортажах большая часть вины возлагалась на консерватизм и упрямство крестьян[476].

Отчеты Дюранти и Чемберлина осенью 1933 года были довольно похожи. Репортер «Times», например, подвел итоги пятилетнего плана в статье, озаглавленной «Бухгалтерская книга России». Цена индустриализации была «огромна не только в плане снижения уровня жизни, но и в плане человеческих страданий, даже человеческих жизней». И все же Дюранти не винил советскую политику; напротив, вина для него лежала на «врожденном консерватизме земледельца». Политические свободы были попраны «попыткой большевиков погрузить личность в государство», но этого следует ожидать от политической традиции России, которая так сильно напоминала «деспотизм Азии». Дюранти не задерживался на своих последних поездках, но он, как и Чемберлин, оценил страдания русских: предыдущий год «затянул пояса русского народа почти до невыносимой степени, но не совсем»[477]. В отчетах, основанных на их соответствующих поездках по голодающим регионам, Дюранти и Чемберлин подчеркивали человеческие потери. Оба сохраняли оптимизм по поводу того, что худшее уже позади; и оба винили в трудном положении крестьян их пассивность в той же степени, что и советскую политику. Самое поразительное, что они оба выразили четкое представление о том, что крестьянская жизнь ценилась дешево.

Голод 1932–1933 годов в конечном итоге увел этих пятерых американских журналистов от слабого консенсуса к резко расходящимся взглядам на Советский Союз. Чемберлин и Лайонс окончательно порвали с позициями, которые они занимали до и во время голода. При этом они также порвали с такими журналистами, как Хиндус, Дюранти и Фишер, которые продолжали смягчать аспекты голода на протяжении 1930-х годов.

Поездка Чемберлина в сельскую местность ознаменовала самый важный этап его ускоряющегося отчуждения от Советов. Хотя большинство отчетов, представленных до его поездки – и даже сразу после нее – во многом совпадали с репортажами Дюранти и Фишера, его наблюдения вскоре заставили его пересмотреть взгляды на советскую политику. В статьях, появившихся через несколько месяцев после его тяжелого путешествия по опустошенной сельской местности, Чемберлин все еще выражал двойственное отношение к коллективизации. Подробно описав в одной получившей широкое распространение статье разрушения, вызванные голодом, он выразил нотку оптимизма: «стойкая жизнеспособность [полуазиатского крестьянства]» гарантировала, что «восстановление [наступит] легче, чем могло бы быть в более мягкой стране». Аналогичным образом, в одной статье 1934 года, в которой он оценивал смертность от голода в четыре миллиона смертей, Чемберлин повторил свой предыдущий аргумент о том, что «плохой урожай 1932 года был в некоторой степени обусловлен апатией и унынием крестьян». Национальный характер оставался решающим фактором в объяснениях Чемберлином событий в СССР, даже когда его политическая позиция начала меняться.

Признаки этого сдвига впервые проявились в его анализе реакции крестьян на индустриализацию. Ранее он считал крестьянскую «отсталость» препятствием для коллективизации. Позже он пришел к противоположному мнению: «Не более отсталые крестьяне, а более прогрессивные и состоятельные обычно оказывали наибольшее сопротивление коллективизации, и это не потому, что они не понимали, к чему приведет новая политика, а потому, что они слишком хорошо это понимали»[478]. Эта точка зрения, появившаяся в статьях и книгах Чемберлина, опубликованных в 1934 году, означала отказ от его прежних идей.

Чемберлин, как и многие другие, также утверждал, что выгоды от коллективизации могут перевесить издержки. Просматривая книгу собранных депеш Дюранти, Чемберлин настаивал на законности утверждений репортера «Times»: