Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Международные события также привели к резким изменениям среди сотрудников в штате Госдепартамента, занимавшихся российскими вопросами. Эксперты по России в Госдепартаменте перемещались, в административном плане, радикальным образом, словно жертвы частых континентальных сдвигов. С 1909 года и до конца Первой мировой войны эксперты по России были членами отдела по ближневосточным делам. В период с 1919 по 1922 год существовал отдел по делам России, руководители которого часто менялись (среди них был и джентльмен-социалист Артур Буллард). Только в 1922 году был создан восточноевропейской отдел (на профессиональном жаргоне Госдепартамента EE – от англ. Eastern Europe), и ситуация стабилизировалась. В первые годы его существования этот отдел возглавляли различные должностные лица, имевшие опыт пребывания в балтийских странах, а не в Советском Союзе. Во многом это было результатом отказа правительства признавать СССР до 1933 года. В 1920-х годах департамент аттестовал эмиссаров давно не существующего Временного правительства. Однако в 1925 году, с назначением Келли, отдел окончательно признал большевистскую Россию серьезной силой в регионе. Келли быстро стал легендой, приобретя известность как «мистер Восточная Европа», проведший 12 лет во главе восточноевропейского отдела. Но, возможно, наиболее красноречивое указание на его значимость для этого отдела содержится в его же документах. Краткое описание истории этого подразделения он поместил в раздел «Автобиографическая информация» – Келли показал, насколько его личность слилась с его работой[502].

В Госдепартаменте 1920-х годов Келли был необычной фигурой. В отличие от 85 % своих коллег-дипломатов, он не учился в частной школе. Кроме того, от подавляющего большинства сотрудников иностранной службы его отличало ирландское католическое происхождение [Weil 1978, ch. 1; Ilchman 1961: 170–171]. Келли исследовал дипломатические темы с научной точки зрения, чему он научился у своего научного руководителя в Гарварде Арчибальда Кэри Кулиджа. Получив в 1915 году степень бакалавра, Келли поступил в аспирантуру по истории, где проводил исследования для диссертации о русско-английских отношениях до Крымской войны. В 1917 году он получил степень магистра, но затем бросил Гарвард ради вступления в армию. После войны Келли служил в Госдепартаменте в Прибалтике и Финляндии, вернувшись в Вашингтон в 1923 году. Там он написал несколько узкоспециализированных статей для журнала Кулиджа «Foreign Affairs» и внес свой вклад в повышение профессионализации исследований России[503].

Келли хорошо разбирался в российских делах и ожидал аналогичного уровня специализированных и лингвистических познаний от своих подчиненных в восточноевропейском отделе. Он настаивал на том, чтобы они досконально изучили язык, культуру и историю России. С этой целью Келли успешно лоббировал расширение программы языковой подготовки этого департамента, первоначально разработанной для посланников в Азию, и в нее включили славянские языки. По этой программе в европейские университеты для изучения русского языка были направлены несколько отобранных дипломатов. Обучение в основном велось русскими эмигрантами и местными учеными, которые открыто игнорировали существование Советского Союза. Келли поддерживал этот подход, настаивая на том, чтобы изучением текущих дел в Советском Союзе слушатели занимались в свободное время. В 1929 году в первую когорту так называемых языковых офицеров, проходивших обучение, вошли два дипломата, сделавших блестящую карьеру: Джордж Фрост Кеннан (его назвали в честь двоюродного дедушки, путешественника-журналиста) и Чарльз Боулен. Если большинство стажеров (включая Боулена) отправились в Париж, то германофил Кеннан выбрал Берлин. В каждом из мест обучения работники иностранной службы получили образование, соответствующее русскому дворянству эпохи Серебряного века, что вызвало в них тоску по жизни, которой они никогда не знали.