Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Еще до установления официальных американо-советских отношений в 1933 году находящиеся за рубежом американские дипломаты имели возможности для общения с учеными и журналистами, пишущими о России. Многие неправительственные эксперты посетили американские посольства в Берлине, Риге или Варшаве после отъезда из Советского Союза; их подробные отчеты были широко распространены в восточноевропейском отделе. Эти эксперты, базирующиеся в штаб-квартире, регулярно встречались со своими коллегами из академических и журналистских кругов, часто устанавливая дружеские отношения, которые простирались на большие расстояния и на многие годы. Брюс Хоппер поддерживал тесные контакты с Келли и Кеннаном, а также с их коллегой Джоном Уайли, специалистом по Прибалтике. Уайли также поддерживал дружбу с Уолтером Дюранти; через него репортер периодически встречался с Робертом Келли – несмотря на их разногласия по поводу американской политики[507]. Бывший сотрудник Госдепартамента Сэмюэль Харпер поддерживал особенно тесные связи со многими работниками восточноевропейского отдела, даже несмотря на то, что его энтузиазм по отношению к Советскому Союзу после 1927 года возрос. В начале 1930-х годов он часто общался с Келли, и его переписка с Лоем Хендерсоном, который в то время жил в Москве, демонстрирует трогательную смесь обсуждения международной политики и тесных дружеских отношений[508]. Сам Келли оставался активным членом научных ассоциаций, участвуя во встрече славистов 1924 года в Ричмонде, а также сохраняя свое членство в Американской исторической ассоциации[509]. Он также привозил многих экспертов в Вашингтон для неофициальных консультаций; например, на круглом столе 1929 года, помимо чиновников Госдепартамента, присутствовали Харпер, Хоппер, Луис Фишер и Лео Пасвольский[510]. Келли и его коллеги из восточноевропейского отдела, лишенные возможности посетить страну, о которой они писали, вряд ли были изолированы от переплетающейся сети контактов американских экспертов по России.

Тесные контакты дипломатов с другими экспертами сформировали их подход к пониманию России. Например, можно проследить параллели между взглядами американских дипломатов и других наблюдателей в групповой депеше из Риги весной 1932 года. Когда Роберт Скиннер, глава рижского представительства, попросил своих сотрудников поразмыслить о недавних событиях в России, ответы в значительной степени совпали. Все респонденты выразили недовольство советской внешней политикой, однако многие отметили улучшения в условиях советской жизни. Кеннан объединил эти две тенденции в своем заключении о том, что внутренние события, какими бы многообещающими они ни были, не должны влиять на американскую дипломатическую позицию. Мысли другого дипломата походили на взгляды Брайса Гувера: признавая, что «Россия переживает период национального строительства, [который] не может не вызывать сочувствия со стороны всех непредвзятых наблюдателей», тем не менее он осуждал применяемые методы. Сам Скиннер уравновешивал «великие и ужасные ошибки» в России медленным совершенствованием «громоздкой государственной машины». Он также отметил, как советская экономическая политика адаптировала методы производства к «русскому темпераменту и отсталому состоянию русского народа»[511]. Как и многие журналисты и научные обозреватели, американские дипломаты связывали национальные черты с экономикой страны.

В других оценках начала 1930-х годов экономические выгоды подчеркивались более прямолинейно. Например, давно работающий в восточноевропейском отделе Эрл Пэкер, по-видимому, рассматривал первую пятилетку как сигнал о намерении большевиков вывести страну из «примитивного сельскохозяйственного» состояния и сделать ее индустриальной державой[512]. Руководитель Пэкера, Келли, еще более решительно высказался по этому поводу в 1932 году: «Правительство и народ Соединенных Штатов смотрят с сочувствием на стремления русского народа развивать экономику своей страны»[513]. Оценка Келли вполне могла относиться к перспективе расширения торговли с Советским Союзом по мере его развития, хотя Келли уже давно высказывал мнение, что коммерческие вопросы – как и внутриполитические дела – полностью независимы от дипломатических отношений. Выдерживая соответствующую профессиональную дистанцию, Келли и его сотрудники предлагали умеренную поддержку советским экономическим устремлениям.