Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Пасвольский надеялся, что два величайших препятствия России – национальный характер и правительство – могут быть преодолены экономическим развитием. Подобно Фрэнку Голдеру, Линкольну Хатчинсону и Уильяму Хаскеллу из АРА, Пасвольский надеялся перестроить Россию, избавив ее от большевизма. Он утверждал, что тяжелые экономические и политические проблемы России могут быть устранены «посредством быстрого и энергичного развития». Такие «экономические успехи» могли бы привести к прогрессу в политическом плане, то есть к свержению большевиков. В отличие от сотрудников АРА и, конечно, самих большевиков, Пасвольский верил, что самые большие экономические успехи могут быть достигнуты, если ближайшее экономическое будущее России будет похоже на ее прошлое. Экспорт зерна, полезных ископаемых и другого сырья позволил бы России интегрироваться в мировую экономику и в конечном итоге улучшить ситуацию. Несмотря на свою яростную оппозицию большевикам, Пасвольский призывал к сбалансированному анализу российской экономики, свободному от «бури оскорблений», которая омрачала американские дискуссии о политической ситуации в России. Он провел четкую грань между экономической и политической системами и посвятил себя изучению первой[313].

Наиболее детальный анализ экономики России Пасвольский провел в книге 1924 года, написанной в соавторстве с директором Института экономики Гарольдом Г. Моултоном. Отталкиваясь от мысли, что Россия нуждается в иностранном (и особенно американском) капитале, авторы утверждали, что Советская Россия должна выплатить долги царского и Временного правительств за военное время. Для погашения этих долгов России требовалась иностранная валюта, которая, в свою очередь, могла быть получена только от экспорта сельскохозяйственной продукции и другого сырья. Хотя Линкольн Хатчинсон критиковал книгу за утверждение, что новая Россия должна быть «всего лишь своего рода копией старой», долгосрочные цели Пасвольского были во многом такими же, как и у него: поставить Россию на тот же путь индустриализации, по которому шли западноевропейские страны. Однако эти два экономиста разошлись во мнениях о том, как лучше всего выйти на этот путь. Хатчинсон надеялся, что быстрые экономические изменения принесут политические выгоды. Пасвольский, напротив, настаивал на том, что первым шагом должны быть политические перемены (то, что он называл «возвращением политического здравомыслия»); он также призывал к долгосрочной перспективе[314]. Пасвольский привнес это отношение к реконструкции в свою более позднюю деятельность в Вашингтоне. Будучи главным экономическим советником госсекретаря во время Второй мировой войны, он присутствовал при создании послевоенного экономического порядка. Его идеи экономического развития России в 1920-х годах – стабильность валюты, экспорт сырья и полная выплата внешних долгов в качестве необходимых условий для оказания помощи – стали отличительными чертами и этих послевоенных институтов [Ikenberry 1992: 308–315; Kimball 1991: 57]. К тому времени Пасвольский почти не надеялся на то, что экономическая помощь сможет подорвать советскую власть. Но в 1920-е годы его видение России с точки зрения как национального характера, так и экономического развития привело к тому, что он оказался прямо в центре американских дебатов об СССР.

Вера Мишель Дин, как и Пасвольский, воспользовалась своим русским происхождением, чтобы получить должность в «мозговом центре». Она также акцентировала внимание на важности экономического развития России. Семья Дин переехала в Соединенные Штаты в 1917 году, потому что ее отец, еврей-бизнесмен, опасался того, как большевики могут воспользоваться состоянием его семьи. Дин училась в колледже Рэдклифф и Йельском университете, затем вошла в число исследователей Ассоциации внешней политики (АВП, англ. Foreign Policy Association, FPA) – группы, основанной в 1921 году из остатков другой группы, лоббировавшей членство Америки в Лиге Наций. В 1928 году, когда Дин стала челном АВП, организация переключилась на объективные исследования и публикации. Значимость Дин как эксперта по России основывалась как на ее работах, так и на ее ключевой позиции в структуре американских ученых. Будучи сотрудником АВП, она организовывала многочисленные публичные встречи и мероприятия, на которые собирались американские дипломаты, ученые и журналисты, обладающие знаниями о России[315]. Профессионализация экспертных взглядов о России автоматически приводила к запрету на допуск для тех, кто, как Дин, не имел официальных полномочий. Быстро проникнув в экспертные структуры, она поделилась своими взглядами на русский национальный характер и экономическое развитие.