Моё пост-имаго

– Гипотеза, о которой я говорил. Ты ведь следил за господами констеблями до Клуба охотников-путешественников, не так ли? Ты слышал, что они обсуждали. Что ты думаешь об этих джентльменах-охотниках?

Джаспер нахмурился и закусил губу.

– Ну, флики говорили…

– Господа констебли, – строго исправил дядюшка.

– Да. Господа констебли говорили, что члены этого клуба снобы, что они хвастаются тем, каких они зверей убивают, какие привозят шкуры.

– Вот именно. А еще, даже будучи в экспедиции, они отправляют в клуб фотокарточки, чтобы их товарищи прослеживали их путь, заключали пари и тому подобное.

– Я не совсем понимаю, дядюшка…

– Эти люди, словно заядлые курители дурмана из Гари, не могут жить без своего наркотика. А их наркотик – это острота ощущений и жажда отнимать жизни. Помешанные на убийстве живых существ, привилегированные и пользующиеся одобрением в обществе, они возвращаются с охоты и все время проводят дома в ожидании следующей охоты. Думаю, они многое готовы отдать, чтобы это ожидание сократилось. У меня есть предположение, что Черный Мотылек был привезен сюда и выпущен на свободу, чтобы стать предметом травли. Это сильный, опасный хищник, который может не только дать отпор, но и напасть первым, – он уже это доказал. Изловить его трудно. Более того – он и вовсе долгое время считался вымыслом. Просто превосходный зверь для всякого любителя охоты.

– Они решили устроить на улицах Габена… эм-м… как там было в «Романе-с-продолжением»? Ну, когда мистер Суон противостоял браконьерам в жаркой Занзибби.

– Сафари, – ненароком выдал, что читал роман, доктор Доу, но Джаспер не обратил внимания. Его поглотила дядюшкина гипотеза.

– Сафари, да. Думаешь, они устроили сафари и ловят Черного Мотылька по всему городу? И те типы в черном тоже из джентльменов-охотников?

– Быть может, они и были охотниками, но джентльменами точно не являлись, – презрительно сказал доктор Доу. – Джентльмены не стали бы стрелять там, где присутствуют женщины и дети. Да и вторжениями в чужие квартиры, как и похищениями, они нечасто занимаются…

Договорить доктор Доу не успел, так как экипаж качнулся и встал.

– Прибыли, господа! – сообщил кебмен с передка, и пассажиры, покинув кеб, ступили на мощенный зеленой плиткой тротуар Сонн…

…Весь обратный путь в Тремпл-Толл внутри экипажа царила атмосфера величайшего разочарования.

Доктор Доу сидел прямо, совершенно не шевелился и вообще не моргал. Джаспер даже испугался, что его парализовало. Как и предполагал дядюшка, в Клубе охотников-путешественников они пробыли недолго, но на этом его удачные догадки, к сожалению, закончились.

Как только они вошли, управляющий, невысокий, полноватый, но весьма бодренький старичок, с вежливой настойчивостью, которую доктор Доу называл пассивной агрессией, попытался не столько узнать, кто они и куда направляются, сколько выставить их (кто бы они ни были) вон – обратно по мраморным ступенькам на зеленоватый тротуар.

Но лишь стоило доктору Доу сообщить, что он хочет внести пожертвование в фонд клуба, отношение управляющего к посетителям коренным образом изменилось. Их спешно и весьма почтительно (на языке доктора Доу это называлось «мармеладное лицемерие») повели через широкий коридор, стены которого были сплошь увешаны головами различных животных. Глядя на них, Джаспер испытывал жалость: хоть все эти животные скалили пасти, в застывших глазах читался предсмертный ужас.

Коридор упирался в мраморную лестницу, устланную темно-красным ковром. Поднявшись на второй этаж, посетители оказались перед чучелом гигантской зеленой змеи, в основании которого стояла бронзовая табличка: «Наурийская анаконда. Трофей сэра У. Дж. Пемброуза».

Как следует рассмотреть жуткую змею Джасперу не дали (дядюшка лишь многозначительно покачал головой: мол, мы здесь не за этим). Управляющий провел их в полутемный, заставленный креслами и диванами зал. Там было трудно что-либо разглядеть из-за облаков табачного дыма. Джаспер видел усы, трубки, парочку механических собак, чьи-то блестящие туфли. Оставив посетителей у резной двери в глубине зала, управляющий вошел в кабинет. Пробыв там не больше минуты, он вернулся и сообщил, что их ожидают, после чего удалился.

В кабинете доктора Доу и его племянника встретил лично господин учредитель клуба, престарелый джентльмен с выправкой отставного военного. Позже доктор сказал Джасперу, что, вне всякого сомнения, когда-то глава клуба служил в колониальных войсках – Натаниэль Доу узнал работу военных врачей, приписанных к региону Хартум: след от старой раны на скуле господина учредителя почти стерся, но характерный шов (крест – крест – линия – крест) все еще угадывался. Помимо этого бронзовый загар въелся в старика так глубоко, что превратился в природный оттенок кожи, довольно причудливо контрастирующий с пышными седыми бакенбардами, переходящими в подкрученные усы.