Моё пост-имаго

– Мы прекрасно можем поговорить и во время раскрытия, уверяю вас. Прошу, проследуйте за мной в эксикаторную комнату.

Мистер Келпи прошел мимо пылающего молчаливым возмущением доктора и недоуменного Джаспера и покинул кабинет. Посетителям не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.

Помощник главы кафедры отворил соседнюю дверь, повернул газовый вентиль и осветил небольшое помещение, отдаленно похожее на хирургическую операционную. Белый кафель, непонятного назначения машины, множество банок на полках. Стоявший у стены эксикаторной комнаты оцинкованный рабочий стол тут же пробудил в голове у Джаспера дурные мысли об вскрытиях и разрезаниях.

– Здесь мы разглаживаем бабочек, – пояснил мистер Келпи и, сняв с вешалки белый полотняный фартук, быстро надел его. – Не все они поступают к нам в развернутом виде – часто приходится особо готовить некоторых для экспозиций и коллекций.

Мистер Келпи подошел к одной из машин и, потянув за рычаг, включил ее. Механизм загудел. Лепидоптеролог извлек из кармана пачку спичек и поджег горелку, открутил вентиль, поддавая жару; жидкость в стеклянных сосудах, установленных в верхней части машины, начала нагреваться.

– Мы используем здесь пар, – добавил бабочник. – Пар расправляет сморщенные, слепленные крылышки. Эти стеклянные эксикаторы, – он указал на сосуды, – основной инструмент для того, чтобы экспонат стал, собственно, экспонатом. До тех пор это всего лишь заготовки.

Мистер Келпи повернул одну из ручек на корпусе машины – и в эксикаторы посыпались бесцветные игольчатые кристаллы.

– А это фенол, карболовая кислота, чтобы предохранить заготовки от гнили и плесени. Заплесневелая бабочка – что может быть хуже!

– Фенол токсичен, – заметил доктор Доу. – Вы ведь это знаете?

– Разумеется. – Мистер Келпи указал на тонкие трубки-гармошки, ведущие от котлов куда-то прочь из помещения. – Мы отводим кислотные пары прямо к арахнологам. Никогда не любил пауков… – Он хихикнул, но наткнулся на настороженные и преисполненные подозрительности взгляды посетителей. – Я шучу! Что же вы!

Мистер Келпи позволил машине работать автономно, а сам сел за стол. Зажег лампу и, взяв пинцет, склонился над сложной системой увеличительных стекол.

– Ой-ой-ой, – пробормотал он себе под нос. – Головка глядит набок. Это так некрасиво, так неизящно… Но ничего, крошка, мы все поправим…

Джаспер разглядывал бабочек, которые уже сохли на столе, прицепленные к лентам булавками. Ему вдруг на мгновение стало нехорошо. Что-то кольнуло глубоко в груди, словно его самого укололи булавкой. Но недомогание прошло почти сразу, как появилось.

Жидкость в емкостях забурлила, раздался свист, и мистер Келпи направился к машине. Взяв тонкую лопаточку, на которой лежали два сморщенных комка, он положил их на тонкую сеточку, натянутую на обруч. Сам этот обруч поставил на специальную подставку в сухой части стеклянного эксикатора и плотно закрыл крышку, предоставив пару проходить через сеточку из нижней части сосуда в верхнюю.

Доктор Доу устал ходить вокруг да около, или же, что более соответствовало ситуации, бессмысленно топтаться на месте и тратить драгоценное время:

– Мистер Келпи, скоро сюда прибудет полиция.

– Полиция? – удивился мистер Келпи. Он взял со столешницы несколько булавок.

– Именно. Они явятся арестовать вас.

– Но за что?! – Бабочник вдруг замер и испуганно глянул на доктора, перевел взгляд на Джаспера. – Я ведь ничего не сделал.

Доктор покачал головой, а мальчик сказал:

– Они думают, что вы убили профессора Руффуса, мистер Келпи.

– Что? Я… я не убивал его… Зачем мне это делать?! Мы были очень дружны с профессором! Я его знаю двадцать лет!

– Они считают, что вы убили его, а до того убили и профессора Гиблинга, чтобы занять место главы кафедры.

– Смехотворно! – презрительно рассмеялся мистер Келпи.

Доктор шагнул к нему, и бабочник отпрянул. После чего понял, как это подозрительно выглядело, и, собрав всю свою волю в кулак, с вызовом дернул головой и отправился к рабочему столу, где принялся нервно протыкать булавками уже расправленных бабочек.

– Мистер Келпи, вы ведь были на вокзале в то утро, – сказал доктор Доу. – Не отрицайте, я узнал вас – вы натолкнулись на меня, когда пытались скрыться с Черным Мотыльком в кофре. Просто расскажите нам, что случилось.

– Я не убивал профессора Руффуса!

– Разумеется. Это сделал Черный Мотылек. Расскажите, что произошло в купе.

– Я ничего не знаю…

– Достаточно, мистер Келпи, – сказал доктор Доу таким голосом, что бабочник понял: юлить ему больше не следует.

Помощник главы кафедры вскочил из-за стола, быстро подошел к эксикатору и дернул рычаг, останавливая шипящую и пыхтящую машину, а затем обернулся к посетителям. Он был бледен и совершенно подавлен.

– Я должен перед вами извиниться, доктор, – сказал мистер Келпи, опустив голову. – Я действительно хотел вам помочь, когда вы пришли ко мне перед шквалом. Но я боялся, что вы все неверно поймете.

– Мы не из полиции. Мы вам поможем.

– Мне никто не поможет…

– Просто расскажите нам все.

Мистер Келпи попытался нащупать в кармане свое лекарство.