Моё пост-имаго

– Когда мотылек оказался взаперти, я повернулся к профессору, и… и… он был мертв. Лежал на сиденье, а его лицо… Я был так этим поражен, что просто впал в ступор. Но тут поблизости раздались голоса. Они вырвали меня из оцепенения, я схватил кофр и потащил его прочь – нужно было сделать то, о чем просил профессор Руффус: спрятать мотылька, уберечь это создание от плохих людей. У вагона толпились пассажиры, и мне не удалось его быстро покинуть. Кто-то закричал: «Здесь мертвец!» – и люди стали прибывать, привлеченные словно со всего вокзала. Платформу заполонили зеваки. Кто-то позвал полицию и начальника перрона. Я пытался пробраться сквозь толпу, но это было сложно с тяжеленным кофром. В любой момент я ждал, что кто-то закричит: «Это он! Он убийца!» – и покажет на меня, но этого так и не произошло. Преодолев платформу и зал ожидания, я вышел из здания вокзала, и тут – как будто и без того мне не хватало несчастий! – действие сонного газа ослабело. Я думал взять кеб на Чемоданной площади, но мой пленник принялся биться в кофре, завизжал. Люди стали оборачиваться. Кто-то спросил, что происходит. Все искали ребенка. Нужно было бежать оттуда, пока кто-нибудь не решил, что у меня в кофре младенец, – это бы обернулось катастрофой. Я зашел в переулок за зданием вокзала: думал, смогу без свидетелей спокойно разобраться с механизмом подачи газа, но тут моих сил уже просто не хватило. Мотылек так резко рванулся, что я не удержал кофр. Крышка открылась – и мотылек вырвался. Рядом кто-то был, и я…

– Вы убежали, – закончил доктор. – Что было дальше?

– Я отправился сюда, в ГНОПМ. Не помню, как добрался. Повсюду был туман, но больше его было в моей голове. Я пытался привести в порядок мысли, пытался осознать, что произошло. Я просто не знал, что делать дальше! Нужно было кому-то рассказать о случившемся, но профессор Руффус словно заразил меня своими страхами и паранойей. А потом пришли вы. И все завертелось еще сильнее. Я не хотел ничего дурного! Я просто…

– Оказались не в том месте не в то время.

Мистер Келпи кивнул.

– Черный Мотылек убил бедного профессора Руффуса, и я никак не смог ему помешать. Все произошло так быстро!

– Мы вам верим, мистер Келпи, – сказал доктор. – Нельзя допустить, чтобы вас арестовали. Нам нужна ваша помощь в поимке Черного Мотылька – нападения должны быть остановлены.

– Дядюшка, – вставил Джаспер, – но полиция… они думают, что мистер Келпи виновен. Они за ним придут! Эти Бэнкс и Хоппер…

И тут у двери эксикаторной комнаты кто-то хмыкнул. Раздался недобрый голос:

– Помяни простуду – тут же закашляешь.

Мистер Келпи попятился, а доктор Доу досадливо скрипнул зубами.

У порога стояли оба констебля. Весь их вид выражал триумф. Самодовольно глядя на мистера Келпи, они направили на него револьверы. В руке у громилы Хоппера висела жуткая вороненая цепь.

В тишине эксикаторной, столкнувшись друг с другом, звякнули кандалы.

Глава 3. Мальчик и его бабочка

Когда несчастного мистера Келпи силой засовывали в полицейский фургон, его глаза были полны ужаса и безысходности. Дверь фургона захлопнулась, мистер Келпи схватился за решетку окошка и в отчаянии прокричал:

– Я ничего не делал! Ничего не делал!

– Мы что-нибудь придумаем, мистер Келпи! – воскликнул Джаспер, на что Бэнкс и Хоппер расхохотались.

Громила-констебль повесил на дверь фургона здоровенный замок, а его толстый напарник повернулся к доктору и его племяннику:

– Какая жалость, но сейчас ваша бумажка от господина комиссара не поможет! У нас есть надежный свидетель, и этого проходимца, – он кивнул на мистера Келпи, – ждут худшие… да-да, самые худшие деньки в его жизни.

Бэнкс шутливо козырнул и взобрался на передок фургона, где его уже ожидал глядящий с презрением на доктора Доу и Джаспера Хоппер. Вероятно, тот уже предвкушал скорое повышение, увеличение жалованья и, что важнее, новенький паровой самокат.

Полицейский фургон, покачиваясь, двинулся к выезду на Даунинг. За прутьями решетки в квадратном окошке дверцы белело перепуганное лицо мистера Келпи. Он еще что-то кричал про свое лекарство, но ветер и шум улицы поглотили его крики.

Не прошло и минуты, как полицейский фургон скрылся за углом.

– Что здесь происходит?! – раздался сердитый и очень властный голос.

Доктор и Джаспер обернулись и увидели стоящий в некотором отдалении от входа в ГНОПМ экипаж. Довольно красивый для Тремпл-Толл экипаж: с черными лакированными бортами, коваными фонарями, иллюминаторами на месте привычных прямоугольных окошек. Но больше всего внимание привлекала продолговатая чернильная оболочка над его крышей; на пере ее руля виднелась изящная белая буква «К» с вензелями и завитушками. Направляющие винты, роторы для маневренности и противоветровые стабилизаторы – все это блестело, начищенное и полированное.