Моё пост-имаго

Мистер Грей уже давно перестал улавливать нить его плана, хотя поначалу пытался не выпускать ее из рук, держать все под личным контролем, и это злило его еще сильнее. Учитывая, что мистер Грей, как и многие заговорщики, был подвержен мнительности и паранойе, ему постоянно казалось, что его водят за нос. Ощущение обмана усиливалось в те моменты, когда приказы этого хоть и гениального, но крайне несносного человека становились странными и абсурдными. Хуже всего было то, что с некоторых пор почти все приказы мистера Блохха казались ему странными – они даже не пытались сложиться в целую картину.

– Я так вижу, вас что-то беспокоит, – негромко проговорил мистер Блохх. В его голосе не было какой бы то ни было заинтересованности – просто констатация факта.

– Меня беспокоит, – ответил мистер Грей, – что наша цель по-прежнему не близка. И обязательства с вашей стороны до сих пор не выполнены. Я нанял вас, чтобы…

– Достаточно, – прервал его мистер Блохх. – Залог исполнения всех долгосрочных планов – это терпение, друг мой. Я гарантирую: вскоре все мои, как вы выразились, обязательства будут выполнены. Все продвигается как и должно.

– Что продвигается? Мы пока не приблизились к поимке Черного Мотылька ни на шаг. Мы по-прежнему не знаем, где он. А проклятый старик унес свою тайну в могилу…

Мистер Блохх снова покрутил что-то на своей подзорной трубе. Мистер Грей не понимал, как он сейчас вообще может что-то видеть, ведь даже луна скрылась за низкими тучами. Но почти сразу вспомнил, с кем имеет дело: это был человек исключительных способностей, а еще тот, кто ничего не делает просто так, а это значило, что и его наблюдение за чем-то или за кем-то в подзорную трубу тоже какая-то часть, будь он неладен, плана.

– Согласно плану, – человек с подзорной трубой будто прочитал мысли мистера Грея, – старик и должен был унести свою тайну в могилу. Он должен был выбыть из игры, и он выбыл. Иначе непременно влез бы в самый неподходящий момент и помешал бы. От этой переменной проще было избавиться, чем просчитывать ее и встраивать в общую схему.

– Никакая схема не понадобилась бы, если бы он все выдал и… – Мистер Грей поморщился и замолчал. Он знал, что последует дальше, что именно ему ответит человек с подзорной трубой. Он не боялся мистера Блохха, ведь это он нанял Блохха, а не наоборот, но занудство и упреки консультанта его невероятно утомляли.

– У меня такое ощущение, что вы пытаетесь сорвать план, – по-прежнему безэмоционально проговорил мистер Блохх. – И если бы я не был уверен в обратном, после вашей выходки я бы решил, что вы играете против меня, то есть против себя же. Но я понимаю, что виной всему нетерпение и ваша… – он сделал паузу, сменил линзу, – приземленность.

– Приземленность?

– В моей практике негласной помощи и консультирования определенных лиц, – сказал мистер Блохх, – уже бывали случаи, когда нетерпение нанимателя портило мои схемы и планы. Поэтому в контракте четко прописан пункт, что исполняющая сторона снимает с себя любую ответственность, если нанимающая сторона, – он впервые добавил в голос железных ноток, – каким-либо образом препятствует выполнению мной моей работы.

– Я… э-э-э… и не думал препятствовать! – Мистер Грей еще сильнее вцепился рукой в дымоход. Другую он держал в кармане пальто, где был револьвер.

– Вам очень повезло, что ваше вмешательство не сыграло особой роли. Вы успели замести следы своей глупости и вовремя убрать все улики с Чемоданного кладбища, но что произошло бы, если бы у нас не было запаса необходимого времени? Если бы вдруг вмешалась еще какая-то переменная? Надейтесь на то, что никто больше в это дело не влезет.

– Вы зря все так воспринимаете, – сказал мистер Грей. – Никто ничего…

– Может, вы и позаботились о трупе профессора Гиблинга, но это еще не значит, что никто не докопается, уж простите за каламбур, до причины его смерти.

– Причина его смерти – сердечный приступ.

– Вы поняли, что я имел в виду. Сердечный приступ был моей идеей, но вы привнесли в нее свою ненужную… гм… идею. Смерть профессора за неделю до того, как в городе объявляется его коллега с Черным Мотыльком из Кейкута, пусть и была подозрительной, но могла значить все что угодно. Даже если бы кто-то и заподозрил злой умысел, мотив он бы ни за что не просчитал. Но следы пыток… это совсем другое дело. Добрый доктор, к примеру, сразу же сопоставит одно с другим: поймет, что раз профессора пытали, то намеревались что-то у него вызнать.

– Доктор Доу уже побывал сегодня на Чемоданном кладбище, – заметил мистер Грей с ноткой самодовольства в голосе. – Смотритель кладбища за небольшое вложение в его фонд «Напейся до состояния мертвеца» сообщил о том, что доктор ничего не обнаружил…