Моё пост-имаго

– Как думаешь, в чем там было дело? – спросил мальчик. – Что произошло в экспедиции?

Дядюшка ответил не сразу. Он вернулся в свое кресло, достал портсигар, но так и не закурил.

– Как я и полагал, эта экспедиция полна тайн и загадок.

– Поддельный сэр Хэмилтон!

– Это и так очевидно, – поморщился доктор Доу. – Мы уже знали, что человек, отправившийся в Кейкут с профессором, на самом деле самозванец. Я о менее явном. Ты заметил, что на записи говорилось о «настоящем маршруте профессора Гиблинга»? Это значит, что в своей книге профессор всех обманул – видимо, он не хотел, чтобы кто-то отследил его путь. Это же подтверждают и слова профессора Руффуса о «мрачной тайне его старого друга». Интрига разрастается. Еще и Клуб этот, который, по мнению профессора Руффуса, хочет помешать экспедиции.

– Клуб охотников-путешественников? – удивился Джаспер. – Но зачем им это?

– Боюсь, я не знаю. Тут надо все хорошенько обдумать. Я что-то упускаю. Какое-то противоречие. Что-то в том, что мы услышали, показалось мне странным.

– Да там все странное, с ног на голову перевернутое! И жуткое-прежуткое…

– Это так, – согласился дядюшка. – Пустые места… пробелы… Они требуют заполнения и заставляют строить предположения, но эти предположения одно другого мрачнее…

Рассуждения доктора прервал свисток пневпомочты. Пришло письмо.

– Вероятно, это из Паровозного ведомства.

Дядюшка поднялся на ноги и направился в прихожую. Вернулся он с конверт-бланком. Быстро просмотрев записи и кивнув своим мыслям, доктор передал бумагу нетерпеливо елозящему на стуле Джасперу.

Джаспер жадно впился взглядом в прямоугольный конверт-бланк, от которого пахло углем и сосиской. Судя по всему, начальник поезда «Дурбурд», прежде чем передать эту бумагу начальству, устроил себе неплохой ужин у топки. Первым делом мальчик отыскал в списке пассажиров свое имя, затем – имена профессора Руффуса и Вамбы. Все прочие имена ни о чем ему не говорили, кроме одного…

– Сэр Патрик У. С. Хэмилтон, вагон «№ 5 второй класс», купе № 4.

– Наш самозванец, – кивнул доктор, – вернулся в Габен под все тем же краденым именем.

– Ты считаешь, что человек с кофром – это и есть поддельный сэр Хэмилтон?

Доктор достал из портсигара папиретку. Чиркнула спичка – и в воздух поднялось вишневое облако дыма.

– Я видел этого господина с кофром, – задумчиво проговорил дядюшка.

– Где?! Когда?! – потрясенно воскликнул Джаспер.

– На платформе утром. Он выбирался из толпы, и мы столкнулись. Я слышал, как плачет младенец, но в том-то и дело, что никакого младенца там не было. Думаю, это был Черный Мотылек.

– Подтяжечки мои!

– Незнакомец не показался мне тем, кто может выдавать себя за охотника. Он больше походил на какого-нибудь приказчика или клерка – фигурой, разумеется. Это был человек с явными признаками сугубо малоподвижного образа жизни. Боюсь, я не могу представить его расхаживающим по болотам и выслеживающим опасных зверей.

– Но наш самозванец ведь и не был охотником.

– Вот только ему требовалось играть роль – хотя бы в чем-то он должен был соответствовать.

– Наверное.

Доктор постучал пальцами по резному подлокотнику кресла.

– Мне не дает покоя эта странная экспедиция. В нее отправились трое. Профессор, туземец и охотник. Профессор мертв. Туземец похищен. Охотник оказался самозванцем. Все трое вернулись в Габен. Что именно произошло в экспедиции? Профессор Руффус был умным человеком, он раскусил-таки мнимого охотника. Он думал, что этот человек подослан к нему из Клуба охотников-путешественников, которые зачем-то хотят саботировать экспедицию… Я не могу увязать ниточки. У меня чувство, что я отстаю, что я завис над операционным столом в ступоре, что все глядят на меня: медсестры, ассистенты, джентльмены-доктора со своих мест в хирургическом театре. И я просто не знаю, что предпринять, как будто первый раз в жизни держу в руках скальпель и по неосторожности перерезал артерию. А кровь все вытекает…

Джаспер, как это ни странно, прекрасно понял дядюшкину аналогию. С самых младших классов родители после школы отправляли его в Больницу Странных Болезней, где дядюшка в то время был заместителем главного хирурга, и заставляли присутствовать почти на всех операциях. Мама с папой хотели, чтобы Джаспер стал доктором. И он сидел на одной из скамей хирургического театра, крошечный и скучающий, среди десятков незнакомых чопорных взрослых с накрахмаленными белоснежными воротничками, в схожих черных сюртуках и цилиндрах, наблюдал за тем, как дядюшка вспарывает людей, выкорчевывает из них болезни.

– Ты помнишь, что говорил мне, дядюшка? – спросил мальчик. – Об операциях? Если течет кровь, нужно взять прижигатель или зашить нитками.

– Хм. Кто-то слушал внимательнее, чем казалось. Я-то полагал, что ты все время спал.

– Я-то спал, но этот… как его… доктор Хемлок, с вислыми бакенбардами и большими ушами, вечно тыкал меня локтем, когда я начинал храпеть.

– Доктор Хемлок просто страдает синдромом непослушных локтей, – заметил доктор. – Ему стоило бы их прижечь или пришить нитками…