Мой дом, наш сад

У меня эта речь вызывает комок в груди. И вправду, Мордред воспитывал нас и учил, заботился о нас, когда нам было плохо и страшно, иногда он даже успокаивал нас, а теперь мы носимся вокруг его беды, сжигающей его изнутри, как вокруг новой интересной книги, на которой мы все помешались. Мы слишком долго просидели взаперти, поэтому все кажется нам веселым приключением, способом развлечь себя и разнообразить свою ограниченную реальность. Мы пугаемся и надеемся ровно как дети, которым предложили интересную загадку, а вместо этого мы могли бы повести себя как взрослые люди. Кто знает, как безумие может разъесть нас самих, кроме того мы никогда не переживали то, что пережил Мордред. Мне становится стыдно, а Галахад продолжает:

- В любом случае, то, что происходит не опасно для вас. Это всего лишь иллюзии его больного разума.

- Которые чуть не убили меня, - говорит Гвиневра.

- Потому что ты верила в них и принимала иллюзорных птиц за настоящих. Это наша ошибка, и мы очень перед тобой виноваты. Но теперь, когда мы знаем, что все это иллюзии, мы в безопасности, ничего страшного больше не случится...

- Э-э-э, - говорит Гвиневра. - А это тогда что?

Я, с сердцем сжимающимся от стыда, разворачиваюсь в сторону Гвиневры, чтобы сказать ей что-то осуждающее, и тут слышу звон сотен разбитых стеклянных колпаков, лопающихся к один миг. Я закрываю глаза, Моргана визжит, правда в голосе ее больше восторга, чем страха. Мы отступаем, и когда вихрь осколков утихает, и я решаюсь открыть глаза, то вижу такое, от чего весь стыд у меня сразу же пропадает. Как и все другие чувства, кроме страха. Цветы сплетаются друг с другом в безумном танце, так быстро и так точно, под влиянием невидимой силы, связывающей их друг с другом, они образуют огромную, упирающуюся в потолок фигуру. Очертания похожи на оплетенный цветами скелет огромной рептилии с размашистыми, цветущими крыльями. Дракон, понимаю я, это дракон, созданный из сотен и сотен цветов, сплетенный воедино. Алые розы, его глаза, смотрят на нас так, будто он видит. Это существо не должно быть способно даже стоять, а оно видит. Огромное, величественное, оно стоит перед нами, созданное из самых редких цветов, синее, белое, желтое, оранжевое, красное, будто воплощенный в хищника сад. А потом оно открывает полную шипов пасть и издает громкий рев.

- Спокойно, - говорит Ланселот. - Оно совершенно не опасно. Это просто маленькая, безобидная иллюзия, которая на самом деле...

Потом дракон совершает рывок, совершенно как рептилии в передачах про животных, и его челюсти смыкаются на руке Ланселота, брызгает кровь. Дракон не откусывает ему руку, хотя согласно размерам, мог бы сделать это. Я вижу, как сквозь места укуса внутрь Ланселота проникают шипованые стебли, похожие на те, что создавали я и Гвиневра, они струятся дальше, будто причудливые вены под его кожей, шипы прорывают рубашку.

Ланселот выкрикивает заклинание, и дракон, и занимается пламенем, но только на секунду. Стебли внутри Ланселота сгорают, оставляя длинные полосы ожогов, идущие вверх, к плечу. Мне отчего-то думается, что они добрались бы до сердца, непременно бы добрались.

- Хорошо, ребята, - выкрикивает Галахад. - Манипуляция отменяется, просто бегите!

Ланселот орет от боли, Галахад создает два меча, и один кидает ему. И в эту минуту, в отличии от предыдущего критического момента, реакция Ланселоту не отказывает. Он ловит меч здоровой рукой.

Я понимаю, что надо бы бежать, но красота дракона, созданного из цветов, огромной магической твари завораживает меня, а Ланселот и Галахад кажутся двумя рыцарями, которые готовы защищать нас ценой жизни.

Нужно им помочь, думаю я, нужно бежать. Мысли эти бьются во мне как-то отдельно от воли, я просто стою и смотрю на это величественное существо, которое сплетено из самых прекрасных на свете цветов. В груди дракона я замечаю свои любимые незабудки, и не могу перестать любоваться. Соцветия и бутоны раскрываются в нем так, как будто драконы дышит через них, они пульсируют, как какие-то клапаны.

- Быстро! - шипит Моргана, я чувствую ее хватку на моем запястье. - Бежим!

- Но они...

- Они сказали - бежать! - говорит Кэй. - И мы бежим.

Дракон снова издает чудовищный рев, бросается на Ланселота, который успевает отскочить, задев его лезвием меча, распоров кусок сплетенного из цветов плеча. Какая красота, думаю я, какая невероятная красота. Вниз медленно падает головка хризантемы, синяя, как море.

А потом кто-то, скорее всего Моргана, выталкивает меня за дверь, и я успеваю лишь увидеть, как дракон своей лапой сметает Галахада так, что тот ударяется о стену.

- Мы должны им помочь! - говорю я, скорее потому что должна это сказать, чем из желания сражаться с цветочным чудовищем.

- Мы должны делать, что они сказали, - рявкает Гвиневра, и на секунду мне кажется, что она сейчас даст мне пощечину. Совесть играет во мне скорее, чем настоящее желание помочь, и я снова бросаюсь к двери, а потом понимаю, что никакой двери нет - есть чистая, белая стена.