Мои друзья и горы.

   На протяжении ряда лет не находилось желающих пройти по пути Абалакова. Однако в 1952 г. молодые мастера спорта из альпсекции МГУ — Костя Туманов, Юра Широков, Саша Балдин, Вадим Михайлов, Алексей Романович и Сергей Репин, вдохновленные своим успешным восхождением на Чатын по северной стене под руководством Б. А. Гарфа, решили на деле проверить, а так ли уж страшна стена пика Щуровского, как многие тогда считали. Инициатором и «заводилой» был Сергей Репин, и, если изложить его предложение языком одного из героев фильма «Берегись автомобиля» (которого тогда еще не было и в помине), то смысл его высказывания был бы таков: «А не замахнуться ли нам на старика нашего, Виталия Абалакова?»

  Как рассказывал потом Юра Широков, он взял с собой наверх «Ежегодник» с отчетом Абалакова о восхождении и время от времени читал оттуда выдержки, подходящие к конкретному моменту восхождения. Выглядело это примерно так — Юра, обращаясь к идущему первым Репину: «Здесь ты должен зацепиться фалангами правой руки где-то за ухом, а потом решительно перебросить тело влево и вверх, где за перегибом интуитивно угадывается неплохая зацепка. А наверху ты должен испытать чувство гордости от осознания того, что такое может быть посильно человеку». Сергей в ответ: «Наверное, это относится к какому-то другому маршруту. Здесь все проходится обычным лазанием. Насчет чувства гордости — тоже ничего сказать не могу, а просто пива я бы сейчас выпил с удовольствием».

   После рассказов Репина и компании этот маршрут стал довольно популярным среди альпинистов как стенное восхождение среднего класса сложности, очень полезное для тренировки навыков прохождения подобных стен.

   Два слова о формальных сложностях с нашим восхождением. Наша группа не относилась к какому-либо альплагерю или сбору на Центральном Кавказе, и потому нас подвергла особенно тщательной проверке контрольно-спасательная служба. Однако и после этого нельзя было вот так просто взять и выйти на маршрут. Требовалось еще особое разрешение уполномоченного Федерации альпинизма по данному району, знакомого нам Бориса Миненкова.

Боб отправился к нему, уверяя, что все будет в порядке. Вернулся он не очень скоро, сумрачный и матерящийся. Оказалось, что Б. М. категорически запретил участие в восхождении Наташе Горячих, заявив при этом, с некоторым злорадством, что он уже давно известен тем, что еще ни одну женщину не выпустил на восхождение высшей категории трудности. Никакие аргументы относительно высокого класса физической и технической подготовки Наташи не подействовали, Наташа, также присутствовавшая при этом разговоре, не преминула ядовито заметить, что причина отказа не имеет никакого отношения к ее подготовленности, Просто сам Б. М. никогда в сложных восхождениях не участвовал, и ему противна мысль, что женщина сможет сделать то, что ему не по силам. Закончился этот разговор тем, что Боб получил требуемое разрешение на нашу группу, но без Наташи, и напоследок пообещал Миненкову, что в Москве при первом удобном случае он обязательно «набьет ему морду».

  После Безенги мы находились в отличной форме, и с самого начала маршрут проходился легко. Когда мы подошли к ключевому участку, к поясу крутых, почти отвесных скал, Боб заявил, что он хотел бы пройти этот участок первым. Это было его право как начальника, и с ним никто не стал спорить, а просто до предела облегчили его рюкзак. Вскоре он вышел на тот «легендарный» участок (который был столь художественно описан В. Абалаковым, а впоследствии несколько более прозаично С. Репиным), уверенно и без каких-либо эмоций его прошел, организовал страховку и стал принимать своего напарника Олеся. Затем Олесь организовал верхнюю страховку для нас с Микой, и мы стали к нему подходить.