Мои друзья и горы.

  Вот и все, переправа позади, я на коренном берегу, но состояние мое более чем плачевно. Я закоченел настолько, что с трудом поднялся от кромки берега и сделал несколько шагов до ровного места. Да, я на опыте смог убедиться в правоте известного утверждения — в горных реках чаще всего не просто тонут, а гибнут от очень быстрого переохлаждения организма и блокады всех мышц.

  Насколько мог быстро распаковал рюкзак. Все теплые вещи, конечно, промокли, однако спальник, к моему удивлению, был сух примерно на треть. Сбросил с себя все, забрался в мешок и стал ждать, когда солнышко меня прогреет. Сначала меня била такая сильная дрожь, что мне было очень трудно дышать. Минут через пятнадцать дыхание стало налаживаться — я уже мог сделать два-три вдоха между судорожными конвульсиями, а затем, мало-помалу и все тело понемногу стало отогреваться. Однако прошло часа два, прежде чем я решился вылезти из мешка и почувствовал, что руки-ноги меня слушаются. Взглянул на свое тело и ужаснулся — кровоподтеки с головы до пят, мелкие, не более пятака, но буквально ни одного живого места не осталось, как будто меня протащило за трамваем по булыжной мостовой. Вроде бы внешне никаких серьезных травм не должно быть, но кто знает, что там у меня внутри. Ясно одно, сегодня я должен быть в лагере, помощь мне может оказаться просто необходимой.

   Погода стояла великолепная, и дальнейший путь по тропе ничем особенным не запомнился, если не считать моей «почти встречи» со снежным барсом. За одним из поворотов я увидел на тропе явственные следы огромной кошки. Только этого мне не хватало для полного счастья! Я немедленно раскрыл свой складной нож, взял ледоруб на изготовку и дальше двигался очень осторожно, особенно поблизости от скал и больших камней. Еще тревожней стало, когда следы вдруг исчезли. Ясно, что зверь меня почуял и устроил засаду, чтобы атаковать со спины. Пришлось дальше какое-то время идти задом. Но следы больше так и не появились. Видимо, я не показался барсу лакомой добычей, и стать «витязем в барсовой шкуре» мне не пришлось.

  Вот уже и обещанный мне еще в Москве «третий переулок направо» от основного ледника — это должен быть Бивачный. Действительно, чуть дальше, уже совсем в сумерках, я заметил огоньки нашего базового лагеря. Путь до лагеря, все эти 30 км, я прошел в очень хорошем темпе, но вовсе не из стремления установить рекорд, а просто из-за опасения возможных скверных последствий от утреннего купания.

   Наш врач, Тома Тарасова немедленно мною занялась, скоро определила, что все мои травмы чисто косметического свойства, и извела на меня целую бутыль зеленки. Жаль, что не сохранилось цветной фотографии! Но вообще-то по части колорита у меня тут же обнаружился серьезный конкурент в лице вошедшего в медпалатку Левы Калачова. Его лысоватый череп был густо покрыт крупными пятнами темно-бурого цвета, что в сочетании с очками придавало ему вид «мертвой головы». Оказалось, что когда Лев налаживал какой-то особенно упрямый примус, тот вспыхнул ярким факелом и здорово опалил ему голову. Все знают, что лучшее средство от поверхностных ожогов — моча, но никто не решился использовать это снадобье в данном случае, и пришлось прибегнуть к марганцовке. А она, как известно, не только лечит, но и красит.

Я хорошо поужинал и отправился было на покой, считая, что отдых мною, безусловно, заслужен, но у нашего начальника Тамма было другое мнение: «Значит, так. Сейчас ты подбираешь снаряжение, собираешь рюкзак, а завтра в пять утра мы выходим на восхождение на пик Красной Армии». А это, между прочим, 6300 м! Я попытался объяснить ему, что устал безумно и вообще не вполне уверен, что с утра смогу двинуться куда бы то ни было, но никакого сочувствия не встретил. «Если ты не сможешь завтра пойти с нами на акклиматизационное восхождение, то даже не надейся, что тебя возьмут на пик Сталина».

  Смысла спорить не было никакого, на стороне Женьки были абсолютно понятные резоны — интересы дела, а в таких случаях бесполезно ожидать от него снисхождения к слабостям человеческим. Что ж, настоящий начальник должен уметь быть жестким даже по отношению к своим друзьям.

  Итак, наутро Женя Тамм, Дима Дубинин и я вышли на восхождение на пик Красной Армии. Вместе с нами была Оксана Васильева в роли наблюдателя. Восхождение оказалось приятным: немало скальной работы, лед и много снежных склонов, то есть стандартный набор удовольствий для маршрута 4 категории трудности. Запомнился только один эпизод. На второй день маршрута нам надо было выйти на гребень по довольно крутому снежному склону. Где-то на середине пути мы увидели, что прямо на нас с гребня летят камни, мы ушли из-под камнепада направо, но там увидели то же самое. Решили поскорее спуститься назад вниз и там переждать эту напасть, но оказалось, что путь обратно вниз также «простреливается» по всей его ширине. На наше счастье, неподалеку от нас прямо посреди склона был небольшой, метра два в высоту, выход скал, и под ним мы смогли укрыться от «обстрела».