Мои друзья и горы.

  Конечно, основное время пребывания в лагере было потрачено на тщательнейший подбор снаряжения, общественного и личного, уточнение количества и ассортимента продуктов и детальное обсуждение предстоящего маршрута по результатам предшествующей разведки. Естественно, мы также выкроили время для экскурсий по окрестностям и прежде всего отправились на участок ледника выше лагеря, где было целое поле кальгаспор, этих странных ледовых игл и гребенок высотой до одного-двух метров, удивительного результата таяния и возгонки льда под воздействием каких-то таинственных локальных тепловых потоков. Среди камней на боковых моренах можно было найти множество мелких и крупных гранатов, и, надо сказать, охота за самоцветами оказалась очень азартным занятием. Ну а солнечные и воздушные ванны как можно без них! К этому особенно серьезно относился, помимо наших девушек, Адик Белопухов, который вымазал себя с головы до ног подсолнечным маслом, уверяя всех, что только таким образом можно обеспечить равномерный загар. Не знаю, из-за масла или нет, но Адик действительно стал выглядеть, как профессиональный атлет-культурист, которого не зря альпинисты Москвы называли «человек-пружина».

  По вечерам жгли костры, и под покровом темной памирской ночи в исполнении Вали Горячевой, Раечки Затрутиной и Оксаны Васильевой звучали старинные романсы и очень близкие нам песни Иры Рудневой. Вот, оказывается, для какой цели «Тамм взял на свое содержание в экспедицию всех этих женщин!» (возмущенные слова руководителя спортивного общества «Буревестник», которое финансировало экспедицию).

Однако, как всегда в жизни, беззаботное время проходит быстро.

Закончилось и для нас время отдыха, и вот мы взвалили на себя огромные рюкзаки и медленно продвигаемся вверх по Бивачному к началу нашего маршрута. На этом пути изобилие кальгаспор уже не вызывало восхищения — уж очень они мешали на каждом шагу.

  Примерно через шесть часов мы добрели до верховьев ледника. Далее еще три дня довольно тяжелого пути по уже разведанной части маршрута, и, наконец, мы вышли на большое снежное плато на высоте около 6000 м, окаймленное вершинами пика Сталина, пиков Правды и России. Это само по себе уже было немалым достижением, поскольку до нас никому не удавалось найти выход на это плато с Бивачного.

  К этому времени погода резко испортилась, задуло, пошел снег, но мы нашли закрытое место на дне полузасыпанной ледовой трещины и здесь переночевали вполне комфортно. Там же пришлось задержаться еще на день, ибо видимости просто не было никакой. Говорить о том, что непогода дала нам возможность отдохнуть, не приходится: во-первых, на такой высоте это плохо получается, а во-вторых, нам все время приходилось ограничивать себя в еде и питье — запас бензина и продуктов был минимальным.

  Одновременно с нами там коротала время и группа Левы Калачова, в которую входили Андрей Симолин, Игорь Мильштейн и Юра Любитов. По своей подготовленности они вполне могли бы идти с нами на вершину пика Сталина, но это было невозможно по формальным причинам: у ребят не был оформлен первый спортивный разряд, что исключало возможность их включения в команду, участвующую в чемпионате СССР.

Поэтому им пришлось ограничиться восхождением на пик Правды высотой 6500 м.

  К счастью, утро следующего дня нас порадовало — весь маршрут был хорошо виден. Надо было двигаться как можно быстрее, чтобы не упустить погоду. С плато путь сначала проходил по пологим снежным полям, выводящим на довольно крутой снежно-ледовый склон, спадающий с предвершинного гребня. На этом склоне на высоте 6400 м под защитой большого серака мы и поставили свои палатки. Самочувствие у всех отличное, погода стояла идеальная, и казалось вполне реальным через день-два достичь вершины.

   Пока дежурная палатка готовила обед, остальные расслаблялись, кто как умел. Так получилось, что в нашей палатке были: Женя Тамм, Мика Бонгард, Олег Брагин, Валя Цетлин и я. Сказать, что мы были друзьями, будет мало. Нам всегда хотелось все делать вместе — в Москве, в подмосковных походах и в горах, Друг от друга мы никогда не уставали. Никого из моих друзей уже нет в живых, и очень хотелось бы о каждом из них   написать подробно, но, увы, это мне не под силу. Я могу лишь сказать, что за всю мою жизнь редко когда мне было так хорошо, как в этой тесноте палатки под пиком Сталина. Остались фотографии, сделанные в той палатке, и по нашим лицам можно воочию увидеть, как мы тогда были счастливы.

  Как всегда во время досуга, затевались беседы на политические и другие темы. Политические темы были разнообразными — то было время бурных событий: сооружение берлинской стены и очередное обострение «холодной войны», продолжающаяся кампания реабилитации «врагов народа», но спорить по этим вопросам было незачем, ибо нам всем была чужда официальная идеология и единство взглядов было полное.