Мои южные ночи

– Да вы не спешите, – принялся увещевать меня Сергеев. – Сейчас мы допросим Силаеву, сделаем официальный запрос…

– Я… – Мне невыносима была мысль, что теперь, когда Буня нашлась, я снова должна терять время на бюрократическую волокиту. – Послушайте, – решительно подступила я к Сергееву. – А может, вы выпишете мне разрешение на посещение колонии? Я все равно собиралась ехать туда снимать репортаж. А так мне главный быстрее командировку утвердит, и я смогу сразу забрать Буню.

Сергеев помялся несколько минут, перебрал на столе какие-то бумаги, а потом пожал плечами.

– Что ж, разрешение-то выписать можно… Тут вот в чем дело…

Я же, не дослушав, мотнула головой:

– Выпишите, пожалуйста. Я вас очень прошу! С остальным я сама разберусь.

Через полчаса, собрав все необходимые бумаги, я летела по коридору здания полиции к выходу. Внутри у меня все замирало, мне не хотелось терять ни минуты. Я уже представляла себе, как ловлю такси, несусь в редакцию и бухаю на стол перед главным подписанное полицейским чином разрешение на съемку репортажа в исправительной колонии номер один. А потом ловлю нашего оператора Дюшу, запрыгиваю вместе с ним в редакционную «Газель» и мчусь, мчусь по шоссе на встречу с моей Буней.

Но тут одна из боковых дверей отворилась, и навстречу мне вышла не кто иная, как моя бывшая свекровь, Тамара Андреевна. Этой женщины, одно имя которой вызывало у меня прилив острой ненависти, я не видела с лета. В общем-то с нашей последней встречи она не сильно изменилась, вот разве что лицо ее, такое уверенное, решительное раньше, теперь казалось встревоженным, едва ли не испуганным – если, конечно, эта железная баба вообще умела бояться чего бы то ни было. Я хотела проскочить мимо нее, не останавливаясь, чтобы не портить охватившего меня радостного волнения. Но Тамара Андреевна сама окликнула меня.

– Инна! – начала она, подступая. – Послушай, я хотела тебя попросить…

– Что-о? – недоверчиво протянула я.

У меня в голове не укладывалось, что после всего произошедшего эта дрянь еще имела наглость обращаться ко мне с просьбой.

– Ты ведь уже знаешь, где искать собаку, – продолжала меж тем Тамара Андреевна. – И теперь, после ранения, спокойно сможешь ее забрать, никто на нее претендовать не станет.

– Ка… какого ранения? – прошелестела я.

– А тебе не сказали? – вскинула брови экс-свекровь. – Найда задержала зэка при попытке побега, отлично себя проявила, но вот, к сожалению, получила ранение заточкой. Но ты не беспокойся, она жива и вполне здорова. Только для службы больше не годится. А значит, тебе ее отдадут, никто не станет препятствовать…

Видимо, лицо мое побледнело, потому что Тамара Андреевна обеспокоенно взглянула на меня и осведомилась:

– Тебе нехорошо? Здесь душно. Может, на воздух?

Я помотала головой и сдавленно пробормотала:

– Что вам от меня нужно?

– Инна, – снова подступила та, – забери свое заявление. Зачем нам с тобой эти сложности? Я… Да, наверное, я была не права, поступила необдуманно. Не оценила, как вы с Найдой привязаны друг к другу, хотела воспитать ее как настоящую служебную собаку. Но, видимо, в ней все же от природы заложены были не совсем подходящие качества, раз она допустила, что кто-то смог ее ранить. Я… я готова извиниться перед тобой, постараться загладить ущерб. И Найду ты скоро заберешь… Что? – не расслышав, переспросила свекровь. И, не дожидаясь ответа, продолжила с горячностью: – Все постепенно уладится, а у меня от твоего заявления могут быть крупные неприятности. Ты уж, будь добра, забери его. Ну зачем нам эта бюрократия? Тем более теперь, когда все скоро устаканится.

Оправившись от первого шока, я почувствовала, как меня захлестывают ярость, ненависть, гнев с такой силой, как никогда раньше. Наверное, то же самое испытывала моя Буня, когда гналась за тем ранившим ее зэком. Всем своим существом я хотела броситься на эту женщину, повалить ее, подмять под себя и вцепиться зубами и ногтями ей в глотку.

– Я не заберу заявления, – помотав головой, прорычала я. – Я не отступлю и все сделаю, чтобы отплатить тебе за все, что ты сделала. Со мной и с Буней. Я приду на суд, я соберу все доказательства. Сделаю все, чтобы тебя выперли из кинологов, а лучше посадили. Ты меня поняла?

Должно быть, в глазах моих в эту минуту мелькнуло что-то страшное, потому что Тамара Андреевна, эта несгибаемая женщина, отшатнулась от меня, отлетела в сторону и зашипела, стукнувшись локтем о стену. Я же, вскинув подбородок, прошествовала мимо.

От охватившего меня в кабинете Сергеева восторженного нетерпения не осталось и следа. И все же нужно было спешить. У меня буквально внутри все переворачивалось, когда я думала о том, что моя собака где-то там без меня – раненая, измученная, преданная. Я должна была ехать к ней как можно скорее.