Мой хвостатый друг

Чародейка хотела спросить еще что-то, но слова застыли в горле. Впереди показалось призрачное сияние, и сердце сжалось от страха. Куда ее привели? Зачем? Неужели так и придется бродить босиком по этим узким темным норам всю оставшуюся жизнь? Хотела повернуть обратно. Оглянулась и не различила за спиной ничего: только густую непроглядную тьму. Мать хмыкнула и зажгла невесть откуда взявшийся факел. Кона охнула и торопливо пошла в сторону призрачного света. Стены вокруг, будто духи темноты, наступали медленно и протягивали к чародейке свои цепкие каменные руки. Казалось, коснись они ее, и чародейка тоже навсегда станет частью скалы.

— Ну же, милая, не робей! — подбодрила мать, пропуская ее в наполненную призрачным светом пещеру. Кона зажмурилась и переступила порог.

Очутилась не в тупике, как ожидала, а скорее на перекрестке нескольких подземных туннелей. Наверное, много лет назад здесь вели оживленную торговлю, а сейчас лишь завывал невесть откуда взявшийся ветер. Пахло древесным дымом, неровные стены вокруг светились бледно-зеленым. Чародейка подняла голову и поежилась: свод был таким низким, что казалось, камни вот-вот рухнут на незадачливых визитеров.

Посреди этой маленькой площади стоял невысокий, по пояс, черный постамент с тремя разноцветными кристаллами. Они походили на обрубки изящных пальцев, смущал разве что цвет. Один кристалл был оранжевым, другой — изумрудным, а третий — фиолетовым. В бледном свете стен камни выглядели мутными, но Кона точно знала — это не так. Они прозрачны и чисты.

— Это слезы богов, — пояснила вошедшая следом мать, и чародейка нахмурилась. Что-то настораживало в происходящем, картина не складывалась.

— Но ведь одна слеза у Плагоса, а две других в сокровищнице Козьюаля…

Родительница обняла ее за плечи и понимающе улыбнулась.

— Где бы они ни находились, они принадлежат нам, — прошептала она, будто опасаясь, что ее услышат. — Мы лишились возможности прикоснуться, получить благословение, но не использовать их силу. Понимаешь, о чем я?

— Не очень, — Кона опять поежилась: все-таки ветерок тут гулял прохладный и нагота только создавала неудобства.

— Тебе не нужен посредник, Дракона, — пояснила мать строго. Убрала руки и продолжила. — Он только помешает. Главное, чтобы слезы были вместе, и ты сможешь достучаться до них. Выпить сколько тебе нужно.

Сердце забилось чаще. Неужели иллюзия подсказала решение? Чародейка вгляделась в камни и уточнила:

— Значит, я могу с их помощью воссоздать книгу?

— Попытайся, — ответила родительница, и Кона вздрогнула от ее голоса: вроде и говорила та знакомо, но интонации казались чужими. — Если хватит умения, то ты получишь новую книгу.

Чародейка испуганно оглянулась, но не увидела никого рядом. Лишь бледно-зеленые стены, изрезанные ранами входов в черные туннели небытия. Закричала так громко, что сама испугалась. Камень над головой пошел трещинами и огромными кусками начал валиться вниз. Кона устремилась к выходу, но над головой что-то хрустнуло, а потом затылок полоснуло болью, и сознание провалилось в непроглядную тьму.

* * *

Плагос вошел в спальню и, с трудом отыскав разбросанную одежду и обувь, поспешил вниз. Улыбнулся мысли, что не отдаст своей чародейке ни шаровар, ни бельишка, ни туфель, пока не получит парочку поцелуев. Пока она не обнимет и не подарит своему дракончику немного нежности. Потом они облачатся и еще раз попытаются восстановить книгу.

Вздохнул. Только бы получилось! Оставлять Кону тут одну без магии совсем не хотелось. С книгой тоже, но так хотя бы была надежда, что чародейку Дракону Дормет никто не обидит. Даже если она откажется выйти замуж за принца Козьюаля, а тиор мармалльских земель Плагос Тиас так и не сделает предложения. Усмехнулся промелькнувшей мысли. Да, он не может позвать ее с собой, но что было бы, если бы мог? Позвал бы? Улыбнулся охватившей сердце нежности. Просто не дал бы уйти! Всегда была бы рядом. Каждый день, каждый миг, каждый вздох…

— Кона, — позвал он, сходя с лестницы, и задорно сообщил, — я захватил твою одежду в плен. Надо заплатить выкуп, если хочешь увидеть ее живой!

Оглядел комнату и нахмурился. Кона сидела в кресле и пустым взглядом смотрела в пространство перед собой. Плагос выругался и потер лицо. Застыл, раздумывая, выуживать ее из мира грез сейчас или подождать немного. Каждый следующий приступ обычно длился дольше предыдущего, и даже с помощью магии прерывать его слишком быстро было опасно. Но и тянуть тоже не стоило. Наследник Тиасов прикинул, сколько Кона могла находиться в подвешенном состоянии, и решил: сейчас он добудет две оставшиеся слезы, порадует дядю Кролоса, а после займется своей самкой. Нечего долго бродить незнамо где.

Облачился, поднялся в спальню и, прихватив одеяло, вернулся вниз. Укутал добычей замерзшую Кону. Устроился около стола и прикрыл глаза, вспоминая заклинание. Слезы богов давно следовало вернуть мармаллам!