Мой хвостатый друг

Кону затрясло мелкой дрожью. Даже если драконьи сокровища действительно существовали, отец вряд ли знал о них. Мать никогда ничего не рассказывала, верила: так будет лучше. К тому же у чародейки было серьезное подозрение, что главная ценность добычи была бы в магии, а не в чистоте и качестве камней. Да и попасть во владения ящеров почти невозможно. Убивать Щура Дормета из-за призрачной вероятности заполучить непонятные камни просто бессмысленно. И нечестно. Возможно, в прошлом отец и был достойным соперником, но сейчас он — почти немощный старик. Сестры и вовсе еще дети! А потом в голове щелкнула догадка: что, если сокровище — лишь предлог? Просто кому-то нужна смерть Щура Дормета. Кровь закипела расплавленным оловом, в груди возник обжигающий ком, и на ум пришло заклинание. Не записанное в книге, но жаждущее выбраться на свет.

Не стала противиться. Впервые знала наверняка, что навредит, но повторяла слова с предельной четкостью, искренне радуясь податливости заклинания. Казалось, каждый звук обжигал горло, но Коне хотелось хохотать от охватившей эйфории. Вдруг пришло понимание, отчего ее оборонные зелья срабатывали через раз: не было решимости идти до конца. Сейчас все прояснилось, и душа была готова воспринять чужие мучения. Пусть даже те обещали длиться вечность.

Закончила с заклинанием и посмотрела на головореза. Тот был жив, но пошевелиться не мог. Кона хмыкнула: кажется, новым знакомым удастся испытать на себе заклинание для развязывания языка. Строго посмотрела вокруг. Посетители привычно попрятали глаза: кому какое дело до ссор вздорной чародейки и головорезов… Тяжело сглотнула и состряпала улыбку. Посмотрела на незнакомца напротив.

— Значит, так, приятель, — сказала как можно спокойнее. — Я сейчас ужинаю, а ты вспоминаешь, кто надоумил тебя издеваться над стариком. Успеешь вспомнить до того, как мне понадобится уйти, — сниму заклинание, не успеешь — пеняй на себя. Приятель твой в таком же положении, так что помощи тебе ждать неоткуда.

Кона хмыкнула и, подхватив на вилку кусок мяса, отправила его в рот. На душе было противнее некуда, но иного пути защитить семью она не видела. Раз другие посчитали, что могут распоряжаться жизнью Щура и его дочерей, то отчего она должна стесняться вмешиваться в чужие планы?

Головорез молча взирал на ее трапезу. Решил проверить, у кого больше выдержки? Глупец! Кона заколдовала его словами, не записанными в ее книге, и вернуть ему подвижность не могла бы при всем желании. Кажется, заклинание обещало три дня спокойного созерцания? Вот их-то молодчики и проведут здесь, даже если Кона даст слабину и захочет выпустить мужчин на свободу. Чародейка злорадно улыбнулась и довольно покачала головой: все-таки во внезапных приступах неизвестных заклинаний есть определенные прелести. Например, невозможность отступить от цели.

Уже принялась за квас, когда подал голос головорез за соседним столиком, плохо расчесанный брюнет с короткой бородой. Кона подошла к нему и, как могла, подвинула его ближе к приятелю. Надеялась, что, услышав признания друг друга, они станут сговорчивее. Прошептала заклинание, пряча разговор от посторонних ушей. Устало плюхнулась на свое место, неторопливо налила еще кваса и отсалютовала мужчинам, давая понять, что готова слушать.

— Поклянись, что расколдуешь нас, как только мы все расскажем, — пробасил бородатый.

— Клянусь, — улыбнулась чародейка. — Как только смогу.

Блондин нахмурился, вероятно, почувствовав подвох, но бородатый уже настроился на разговор.

— Нас нанял Воктур Торет. Сказал, что если старик выболтает, где сокровище, возьмет нас в долю. Сказал, девок можно забрать как приятное дополнение к деньгам. Они, конечно, мелкие, но вокруг полно господ, готовых заплатить именно за таких.

Кона поморщилась, пытаясь сложить кусочки картины. То, что эти двое — дело рук соседа, сомневаться не приходилось, слишком давно тот хотел заполучить лишний кусок земли, но головорезы не могли не знать, что убьют старика. А Воктур не мог не знать, что у Щура четыре дочери, а не три. Претендент на землю все равно бы нашелся. На что рассчитывал сосед? Радовало одно: сам действовать он боялся, а чужие руки все-таки стоили дорого.

— Вы же явно знали, что заклинание смертельное, — чародейка пристально посмотрела на собеседников. — Старик бы просто не успел ничего рассказать…

— Торет обещал, что Щур выдаст все тайны, прежде чем умереть, — нехотя присоединился к разговору блондин.

— Денег обещал много, — вздохнул бородатый, — но мне заклинание не покорилось. Оказалось слишком сложным. И мы решили искать помощи на стороне, — с упреком посмотрел на белобрысого: — Неудачно.

Кона залпом допила квас. Страдания горе-мага ее интересовали меньше всего.

— Очень даже удачно, — осклабилась как можно неприятнее. Сняла заклинание тишины. Встала из-за стола и направилась к выходу. Там как раз появился хозяин заведения.

— Эй, а освободить нас? — кинул вслед бородатый.

— Сейчас не могу, — пожала плечами чародейка, — только через три дня.