Мой любимый шотландец

Люциан поморщился.

– Но это и более трагично, – продолжила она, пытаясь облечь мысли в слова. – Ради правого дела я с огромным удовольствием объединила бы свои силы с мужем, однако то, как состоялась наша помолвка… Твое предательство и коварство…

Она покачала головой.

– При всем, что ты говорил о справедливости, ты обошелся со мной нехорошо.

Уголок его рта дернулся в невеселой улыбке.

– Разве ты бы меня приняла, ухаживай я как полагается?

Тут он был прав.

– Нет, – прошептала она. – Ни я, ни мой отец.

Лицо его не изменилось – такого ответа он и ждал.

– Я вовсе не собирался тебя принуждать такими средствами, как наш поцелуй в галерее.

Может и зря, но Хэтти ему поверила.

– И все же поступки свидетельствуют о том, что ты предпочитаешь окольные пути. Разве я смогу тебе доверять? – Ее пульс снова участился. Он разрушил мечту, которая вполне могла воплотиться в жизнь. – Да, я очень злюсь. И понятия не имею, как перестать!

Он пошевелился, словно заметил, что потертые половицы впиваются ему в колено, но взгляда не отвел.

– Как бы то ни было, я уважаю твой гнев. – Люциан помолчал. – Мы можем вернуться к этому разговору в Лондоне?

В голосе мужа прозвучала сильная усталость, и Хэтти поняла, что в глубине души чувствует то же самое. Она вздохнула.

– Хорошо. – Хэтти уткнулась лбом в колени, одновременно взбудораженная и измученная.

– Позволь отнести тебя в постель, – предложил он через некоторое время.

Она настороженно подняла голову.

– Обещаю не досаждать своим вниманием, – проговорил он с сарказмом, однако глаза у него были серьезные.

– Как же я устала! – пробормотала Хэрриет. – Строить из себя капризную девицу чрезвычайно утомительно – я старалась изо всех сил, но это не мое.

– Поверь, у тебя отлично получилось.

Муж подхватил ее на руки, и она отвела взгляд. Втайне Хэтти восхищало, что он несет ее без видимых усилий, и удивляло, что ей так уютно в его объятиях.

Глава 21

На следующее утро Хэрриет проснулась, когда Люциан вышел из боковой комнатки уже полностью одетый и готовый приступить к работе. Она выскочила из постели, отбросив одеяла.

– Я пойду с тобой!

Он остановился как вкопанный и окинул взглядом ее сорочку.

– Чего ради?

– Поговорю с женщинами, – ответила она, складывая руки на груди. – Я думала об этом вчера перед сном.

Его темные брови изумленно поднялись.

– Зачем?

Хэрриет зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Комнату заливал яркий утренний свет, и все же было слишком рано – вряд ли позже семи.

– Полагаю, именно женщины занимаются домашним хозяйством и детьми.

– Ну да, конечно.

– Чтобы знать, как помочь общине, мы должны побеседовать не только с мужчинами, но и с женщинами.

Люциан нахмурился.

– Мы с Райтом вчера с ними поговорили.

Хэрриет подошла ближе, ничуть не смущаясь сорочки и спутанных волос, свисающих до талии.

– Как показывает наша суфражистская деятельность, женщины охотнее делятся своими проблемами с другими женщинами, – заметила она, – ведь это дела семейные, а семьи составляют общину.

Люциан тщетно пытался скрыть недовольство, в итоге на лице его появилось лишь слегка угрюмое выражение.

– Вчера я пробовал тебе объяснить, но ты так и не поняла. Видишь ли, эти женщины тебе не игрушки. Они живут вовсе не для того, чтобы ты мнила себя благодетельницей.

Это ее сильно задело. Хэтти с трудом сглотнула, не находя слов.

– Значит, я обречена на никчемность? – тихо спросила она. – Из-за того что родилась Хэтти Гринфилд, я должна бездельничать?

Ей удалось застигнуть его врасплох.

– Нет, – ответил Люциан, – только что ты можешь им предложить, с чем они не справятся сами? Этим женщинам придется отвлекаться от домашних дел и тратить свое драгоценное время, чтобы объяснить тебе положение вещей.

– Я знаю, что делать! – выпалила Хэрриет. – Ведь я помогаю Люси устраивать собрания суфражисток и демонстрации, поэтому сумею опросить женщин об их потребностях, надлежащим образом записать нужные сведения. Я знакома с руководителями благотворительных и общественных организаций в Лондоне, у которых есть экспертные знания и необходимые фонды.

Люциан все еще был настроен скептически.

– Вроде бы у тебя плохо с письмом – как ты собираешься делать записи?

– Люциан, писать я умею, – заверила она, хотя при мысли о том, что придется стоять у доски с мелом в руках, ей стало нехорошо. – Или ты думаешь, эти женщины справятся лучше меня?

– Нет, – признал он.

– Если только они не члены профсоюза, – запоздало сообразила Хэрриет. – В таком случае они сумеют организовать все сами.

– Пока нет, но я хочу, чтобы они вступили в профсоюз, – сообщил Люциан, заметно оживившись. – Почему бы тебе не поговорить с ними об этом?

Она посмотрела на него с любопытством.

– Разве это не противоречит твоим интересам?

В его глазах промелькнуло циничное выражение.

– Нет. У меня есть чувство меры.

Какой странный муж ей достался!

– Что насчет привлечения женщин к движению суфражисток?

– Они сами скажут, – усмехнулся Люциан.

* * *