Мой любимый враг

— Нет, у нас готовит Хедрик, дворецкий. Он живет с нами и в благодарность за приют изъявил желание помогать на кухне.

— И ты ни разу не видела, как и что он делает?

— Никогда.

— Ох, бедовая! Как тебя угораздило попасть в служанки-то? Ой, да не отвечай, знаю же.

Эмелисса толкнула дверь на кухню, и мы попали в Преисподнюю. Когда мне рассказывали о мире, куда уходят мертвые, я представляла себе его именно так. Невыносимо жарко, душно и очень сыро от пара. На плите в кастрюлях что-то бурлило, булькало, шипело и шкворчало. Откуда-то из недр кухни раздавался стук молотка о деревянную поверхность стола, и только когда я подошла ближе, за облаком пара увидела Алу.

Черные волосы девушки были полностью спрятаны под колпаком, а одета она была в другую форму, не ту, в которой ходят горничные. Белый длинный балахон скрывал хрупкую фигуру служанки и едва не волочился по полу.

— Эй, доброе утро! — как-то очень весело выкрикнула Ала, увидев меня.

— Она у нас любитель готовить, дай волю, жить бы осталась на кухне, — усмехнулась экономка, а я подумала, что госпоже Бомаль было бы куда проще взять Алу на должность поварихи и не мучить всех остальных.

— Надевай, — Эмелисса протянула мне такой же балахон. — Ала, поможешь Амели? Она ножа в руках никогда не держала.

— О-о-о, — девушка выпучила глаза. — Конечно! Вставай вот сюда… Да нет же, с этой стороны, а то ошпаришься. Держи, вот.

Мне в руки сунули железный молоточек, один край которого был острым, как у топора, а второй плоским, но с зубцами. Я растерянно смотрела на него, а на глаза наворачивались слезы. И когда я стала такой плаксой?! От злости на собственное бессилие со всего маху опустила молоточек на положенный Алой передо мной кусок мяса и разрубила его напополам.

— Молодец! Вот так отбей еще пять кусков. Только это, молоток переверни.

Эмелисса и Ала по-доброму рассмеялись, а когда экономка ушла, горничная взялась за мое дальнейшее обучение.

— Это мясо нужно замариновать. Маринад уже готов, так что тебе нужно лишь опускать кусочки в чашку, а потом заворачивать в фольгу.

— В фольгу? Зачем?

— Чтобы потом сразу запечь.

— Как это?.. Фольга несъедобная ведь? — я вот чувствовала, что говорю какую-то глупость, но Ала, к удивлению, даже не улыбнулась. Терпеливо объяснила, для чего такой способ запекания, и я все сразу поняла.

Дальше мы делали картофельное пюре. Я его очень любила и с удовольствием облизала ступку после того, как весь картофель был размят, и мы добавили в него сливочное масло и молоко. Честно говоря, раньше я даже представить не могла, что в пюре нужно добавлять молоко.

— Ты запоминаешь? — Ала повернулась ко мне, одновременно помешивая что-то в большой кастрюле.

— Да, но я могу приготовить все то же самое завтра?

— Нет, завтра госпожа Бомаль захочет что-то другое. Я покажу тебе несколько рецептов, но готовить сегодня мы их не будем — блюда должны быть свежими. А вообще, знаешь что — я тебе помогу! Завтра приду сюда, не волнуйся!

Это предложение меня несказанно порадовало. Не знаю, какое наказание бывает в этом доме для поварихи, испортившей блюда, но мне его не видать.

И все случилось ровно так, как я и надеялась. На следующее утро мы с Алой в полной готовности встретились на кухне. Девушка быстро сделала тесто для блинов, показала мне, как их правильно жарить, а сама принялась раскладывать варенье по вазочкам. Когда первое блюдо было готово, Ала научила меня варить молочную кашу из рисовой крупы.

— Ну все, я пойду. Встретимся после завтрака, помогу тебе приготовить обед.

— А что делать с этим? — я испуганно взглянула на кучу тарелок на столе.

— Выноси сначала кашу, потом, когда съедят, блины.

Выносить? Самой? А если я разолью?! Страх был необоснованным, но волнение появилось еще и из-за того, что я поняла — за завтраком увижу малышей-драконят! Я еще никогда не видела драконьих деток!

Ала выскользнула из кухни, а через несколько минут в столовой послышались шаги. Решив, что семья Бомаль уже спустилась к завтраку. я подхватила поднос с четырьмя тарелками и вышла в столовую. Странно, но в помещении никого не было, правда, пока я расставляла тарелки, мне все равно слышался какой-то шорох. И даже когда я вернулась на кухню, меня не покидало ощущение чьего-то присутствия.