Мой отец Валентин Серов. Воспоминания дочери художника

О серовском портрете Лескова нет ничего ни в некрологах о Серове, ни в монографиях, ни в журнальных статьях; единственно, кто вспоминает о нем, – это поэт Владимир Васильевич Гиппиус, писавший под псевдонимом Нелединский; в его книге «Томление духа» есть стихотворение, посвященное Лескову; вот несколько слов из этого стихотворения:

Из черной рамы смотрит мне в глаза
Глазами жадными лицо Лескова,
Как затаенная гроза,
В изображенье умного Серова[150]

.

Работы на исторические темы

В 1898 году генерал Кутепов предложил Серову в числе других художников сделать несколько иллюстраций к задуманному им изданию «Царские охоты».

Воспроизведения должны были исполняться самыми усовершенствованными многоцветными способами, причем сюжет предоставлялось выбирать самим авторам.

Серов для первой акварели выбрал Елизавету Петровну. Сначала он работал без особого воодушевления. Ему казалось, что образы исторических персонажей ему не дадутся, но, увлекаясь все более и более, он написал «Екатерину на охоте», «Выезд Екатерины зимой» и целый ряд работ, посвященных Петру Первому[151].

Лишь немногие знают, сколько времени, внимания, труда отдавал Серов изучению исторических документов, собиранию сведений о наружности изображаемого лица, о его характере, привычках, его манерах, образе жизни, обстановке, в которой жил, костюме, о его симпатиях и антипатиях.

Петр глубоко папу интересовал и волновал. Над ним он работал очень много.

В его альбомчиках остались записи о Петре. Имеется большое количество рисунков, набросков с маски Петра, с его восковой фигуры, с костюмов, шляп, обуви (в красках), даже есть точно обрисованная во всю величину подошва сапога. Много зарисовок «Монплезира».

Портрет В. В. Матэ. 1899

Игорь Эммануилович Грабарь пишет, что в результате такой углубленной работы над историческими темами Серову удалось создать иллюстрации, которые «переросли свое первоначальное назначение, превратившись в полные глубокого значения картины из русской истории», и что Серов «сделал такого подлинного Петра, какого мы до того не видали, что это произведение одно из самых больших в истории русского искусства»[152].

У Серова есть несколько набросков проектов памятника Петру – на высокой колонне фигура шагающего Петра.

В 1910 году в Париже папа вылепил фигуру Петра, я ее не видала. Художники говорили, что она поразительна по силе выражения и мастерству выполнения[153].

Греция

В 1907 году Серов и Бакст совершили интересную поездку в Грецию, о которой они мечтали много лет и вели нескончаемые беседы. Греция произвела на обоих огромное впечатление. Папа писал, что Акрополь – Кремль Афинский – нечто прямо невероятное, что никакие картины, никакие фотографии не в силах передать удивительного ощущения от света, легкого ветра, близости мраморов, за которыми виден залив и зигзаги холмов.

«Удивительное соединение понимания высокой декоративности, – пишет папа, – граничащей с пафосом, даже с уютностью, говорю о постройке античного народа (афинян).

Между прочим, новый город, новые дома не столь оскорбительны, как можно было бы ожидать. (Нет, например, нового стиля Московского и т. д,), а некоторые, попроще в особенности, и совсем недурны.

Храм Парфенон нечто такое, о чем можно и не говорить, – это настоящее, действительное совершенство»[154].

Папа привез множество набросков с греческих фигур, храмов, зарисовки берегов, зданий, акварельные этюды и просто красочные пятна моря, берега. Все эти наброски послужили потом к его картинам «Похищение Европы» и «Навзикая».

Попали они в Грецию в самую жару, когда никого из путешественников не было. Жара была такая, что им приходилось то и дело переодеваться.

Бакст описал это путешествие в своей книге «Серов и я в Греции», изданной в 1924 году в Париже[155].

Это не является подробным описанием их путешествия. Бакст вспоминает лишь о некоторых эпизодах, сценах и настроениях. Написана эта книжка очень живо, очень ярко, очень искренно, и вся она пронизана огромной нежностью и любовью к Серову.

Только лишь к концу путешествия им удалось встретиться, наконец, не с албанцами, полутурками, сирийцами, населяющими Грецию, а с подлинным классическим, греческим типом.

«Высоко-высоко над нами (по дороге в Дельфы. – О. С.), – пишет Бакст, – острый глаз Серова заприметил полный поселянами воз, который только через час, осторожно и послушно спускаясь зигзагами, наконец повстречался нам. Мы чуть не закричали от восторга… Какие головы стариков, какой разрез глаз, какие крепкокованые овалы гречанок – совсем Геры, Гебы…