Мои печали и мечты

НАТАЛЬЯ. Куличенко, давай потом будешь шутить, а? Мораторий давай на тебя сделаем до Нового года.

НИНА. Вот именно. Не все поймут.

КУЛИЧЕНКО (поднимает руки). Сдаюсь. Видите, Алевтина… А давайте по именам, мы же еще молодые люди, у нас вся жизнь впереди! Мне у молодежи современной нравится, они всех на «ты». Хорошо?

МИХАЕВА. Я не против. В общем, за вас, за вашу Ниночку, за этот гостеприимный дом, в который я рада, что попала. С наступающим!

Чокаются, выпивают, едят. Опять долгая пауза.

КУЛИЧЕНКО. А вот интересно, все-таки дети в школе сейчас намного хуже, чем в наше время, или нет?

МИХАЕВА. Никакого сравнения. Чтобы, когда я начинала, школьники пиво пили — никогда! Наркотики, я и слова такого не слышала. А венерические заболевания в двенадцать лет, это что?

КУЛИЧЕНКО. Всегда это было, просто не говорили. Но пиво и наркотики — это да, тут вы правы.

На улице — взрыв голосов, крики, какие-то хлопки.

(Вынужден повысить голос почти до крика). Нация гибнет!

МИХАЕВА. Мне хуже всех, я же русский язык и литературу преподаю. А дети не читают и поголовно безграмотные.

КУЛИЧЕНКО. Вот вам и дети, наше будущее. Судя по детям, будущее наше печальное. (Кивает за окно). Вон они там, веселятся. Половина — школьники!

НАТАЛЬЯ. Они там, мы здесь, хватит об этом!

КУЛИЧЕНКО. Я так, в общем контексте. У меня тост.

НАТАЛЬЯ. Еще не все другие сказали. Нина, Матвей?

НИНА. Я пас.

МАТВЕЙ (встает). Хочу защитить наше поколение. Не знаю, как остальная молодежь, но есть, как минимум, одна девушка, которая, если бы все были такие, то у нас была бы… Ну, как сказать… Райская жизнь. Я тоже далек от статуса морального урода, как мама говорит. В общем, извините за пафос, но я хочу выпить этот сок за позитивные и здоровые силы нашего народа и, ну, конечно, за вас, Наталья Григорьевна и Владислав Дмитриевич, как представителей русской интеллигенции!

Чокаются, выпивают. И опять едят.

КУЛИЧЕНКО. Теперь можно?

НАТАЛЬЯ. Куда ты гонишь, дай людям поесть!

КУЛИЧЕНКО. Я не мешаю, пусть едят и слушают. Есть такая известная мысль, что жизнь, как зебра…

Со стороны прихожей слышны шум и топот. В гостиную стремительно вбегают: Мезгирь, держась за голову, Марго, Снежана в наряде Снегурочки и Караморчук. За ними врывается Игорь в черной униформе без опознавательных знаков, шлеме с поднятым пластиковым забралом и дубинкой в руке, которой лупит их по спинам.

ИГОРЬ. Назад! Назад, я сказал!

Все, сидящие за столом, замирают в шоке. Вдруг раздается какой-то треск, сыплются искры. Игорь падает. Над ним стоит Марго с электрошокером в руке.

НАТАЛЬЯ. Это что такое? Вы кто?!

Марго склоняется над Игорем, обыскивает его, находит пистолет, сует к себе в матерчатую сумку, висящую правое плечо.

МИХАЕВА. Девушка, вы с ума сошли, вы что, убили его?

МАРГО. Скоро очнется. Это электрошокер, не смертельно.

КУЛИЧЕНКО. Вы как сюда попали?

КАРАМОРЧУК. А куда… (Дрожащими руками достает из кармана коробочку, а из нее таблетку, сует в рот, садится на диван, распахивает пальто, снимает шапку, развязывает шарф, тяжело дышит; с трудом.) А куда… деваться… если… эти вот бьют? (Показывает на Игоря.)

Мезгирь идет к креслу у окна, садится.

МАРГО. Ты как?

МЕЗГИРЬ. Нормально.

СНЕЖАНА. Вы не беспокойтесь, мы уйдем. Там какая-то женщина выходила из подъезда, а нас туда как раз притеснили. Ну, мы и вбежали в подъезд, а этот дурачок за нами…

КУЛИЧЕНКО (голосом хозяина дома). Как вы в квартиру вошли, я спрашиваю?!

НИНА. Я, кажется, забыла дверь закрыть. Когда…

НАТАЛЬЯ. Так. А ну-ка, идите отсюда все! И этого тащите с собой!

МАРГО. Уже идем. (Идет в прихожую).

Слышно, как щелкают задвижка и замки.

(Возвращается, показывает ключи, кладет их в сумку). Никто никуда не уйдет. (Всем, указывая на Мезгиря). Вы видите, человека чуть не убили. Между прочим, Мезгирь Александр Модестович, если кто не узнал.

МАТВЕЙ. Фигура известная.

МЕЗГИРЬ. Нашла время…