Мои убийственные каникулы

Я уже начал сознавать, как сильно мне нужно ее обожание. Ее доверие. Она – само великодушие, если дарит мне то и другое, не обращая внимания на мой нрав. На мои поступки. Она разглядела меня, как никто другой, и теперь может творить чудеса, превращая меня в податливый пластилин. Я отчаянно упираюсь в стену, она скольжением своего кулака отправляет меня на седьмое небо. Меня подмывает заорать, что я не нуждаюсь в похвалах, но вместо этого я, прикусив нижнюю губу, жду новых восхвалений.

Ладно, раз ты так…

– Это ты удивительная… – выдавливаю я. Получилось так себе, но ей понравилось. Уголки ее невероятного рта ползут вверх, кулак ускоряется, из моего рта вылетает шипение. – Ночью мне тебя недостает. Когда ты спишь.

Она тяжело дышит.

– Правда?

– Да.

Эти взаимные признания – неважная идея. Я еще за них поплачусь. Но до чего же хорошо признаваться этой женщине в своих мыслях! Я могу вывалить к ее ногам весь мусор, накопившийся у меня в башке, и она превратит его в драгоценности. Это святая правда, отлитая в бетоне. Но мое чувство к ней и того прочнее, настоящий титан, нельзя этого не признать.

Тейлор привстает на цыпочки и целует меня в губы. Весь я превращаюсь в предвкушение. Такого со мной еще не бывало, даже на один процент. Клянусь, к тому времени, когда наш поцелуй обретает глубину, я уже полужив от нетерпения. Но она мне не враг, она широко открывает свой сливочный рот и заигрывает своим языком с моим, заманивает его внутрь. Меня не надо поощрять, я слегка поворачиваю голову и со стоном отдаюсь игре наших языков. Поцелуй – медленная, сводящая с ума провокация, как все, что она делает. Я не против. Я полностью ей подчиняюсь. Я отдаю ей свою душу, ставлю подпись на пунктирной линии в контракте.

– Милая… – выдыхаю ей в лоб. Это мольба, но о чем?

ОНА знает. Она ЗНАЕТ.

Она задирает правую ногу и обхватывает ею мои бедра, что непросто при нашей разнице в росте. Ее правая нога балансирует на большом пальце. Я машинально подпираю ее левой рукой, а правой уже тереблю ее соски сквозь мокрую ткань.

– Сдвинь мои трусики, – шепчет она в паузе между поцелуями.

Вот достойное занятие для моей правой руки! Я тороплюсь сорвать с нее трусики и обнажить то место, где мне уютнее всего, чем где-либо еще.

Она терзает мой рот губами, языком, трется лобком о мой член, давая понять, какая она мокрая, как возбуждена.

– Какая ты приятная, детка.

Она кивает, не отрываясь от моего рта.

– Внутри будет еще лучше, – говорит она, приподнимая зубами мою нижнюю губу. – Хочешь?

Боже правый. Тейлор уже говорит мне сальности! Смотрит на меня из-под ресниц – и еще спрашивает, хочу ли я ее трахнуть!

Нет, не так: заняться с ней любовью.

Не это ли сейчас происходит? Должно быть, оно самое. Потому что ничего похожего со мной раньше не бывало. Я привязан к ней миллионом невидимых уз. Связан с каждым ее вдохом, с каждым движением ее бедер, с каждым содроганием ее тела.

– Да… – выдавливаю я хрипло, отодвигаю ее трусики, сую член ей в кулак и умоляю завести меня еще сильнее. Тут же, на месте! Вообще-то я и сам не промах: запросто могу прижать ее к этой долбаной стене и за считаные секунды заставить вопить «еще!». Но происходящее тоже недурно. То есть превосходит все ожидания. Эта медленная пытка принуждает меня думать, смаковать, присутствовать, а не уходить в себя – уж этого-то она заслуживает.

– Пожалуйста… – бормочу я, оторвавшись от ее рта. – Презерватив… В кармане.

Глядя прямо мне в глаза, она находит упаковку, рвет ее, надевает мне кондом. Все происходит так медленно, что я уже наполовину в бреду, когда она наконец вводит мой член в свою влажную промежность. Тут я начинаю сотрясаться – от ответственности, а не только от возбуждения. А может, еще и от того, что творится что-то невероятное, и мое тело не может откликаться на это как-то иначе, не реагировать на тектонический сдвиг у меня внутри. Я жмусь лицом к ее благоуханной шее и поощряю ее громкими, долгими стонами. Она вбирает меня в себя дюйм за дюймом, держа за основание, это та еще работенка, она вращает бедрами, дождь снаружи заглушает хлюпанье.

Мы дышим рывками, но я еще не произвел ни одного толчка, а хочется, ох как хочется! Это могучая потребность. Мои раздувшиеся яйца мелко вибрируют. Но я в ловушке ее чар. Эта бесподобная женщина погружает меня в себя, ласково целует в губы, а потом откидывает голову, чтобы что-то передать взглядом. Я силюсь расшифровать ее послание, но она сама провозглашает его вслух, сводя меня с ума:

– Ты глубоко во мне всюду. – У нее срывается голос. Она хватает мою правую руку, которая зачем-то продолжает возиться с ее трусиками, и кладет мою ладонь между своими грудями. – Не только у меня между ног.

Я не понимаю, что происходит. Я врываюсь в нее, вдавливаю ее в каменную стену, липну к ее шее. Выходит, я ее пронял. Это чудо и одновременно кошмар.

– Тейлор…