Мои убийственные каникулы

Моя рука действует сама по себе: приподнимает другую ее ногу, чтобы она на мне повисла, чтобы настал конец этой медленной пытке, чтобы я наконец разогнался, чтобы мы начали трахаться как одержимые. Но она упирается, сбрасывает мои пальцы со своего колена, качает головой, вращает бедрами – медленно, медленно… Член просится наружу всей своей длиной, но она затягивает его обратно, стискивает. И при этом смотрит мне в глаза.

Мне остается одно – сдаться.

Я занимаюсь с ней любовью.

Мои пальцы тонут в ее мокрых волосах, от спазмов в ее скользком влагалище я весь дрожу. Она ездит на члене взад-вперед, скачет вверх-вниз. До чего же хорошо! Левой рукой я удерживаю ее на весу, но она по-прежнему упирается пальцами левой ноги в пол и стискивает мне поясницу только правой. Я могу кончить от одного любования ею, от того, как увлеченно она овладевает мной, как берет в плен самую мою душу.

Но как ни старается она владеть положением, глаза начинают стекленеть, дыхание сбивается.

– Мне… – Она комкает на мне майку, темп ускоряется, и от этого у меня подкашиваются ноги. – Извини, но у тебя такой классный размер. Великоват, но совсем немножко. Чуть-чуть больно, но терпимо.

Поди разберись, кто кого здесь имеет!

Хотя нет, меня уже имели в прошлом. Здесь другое.

Она сканирует мои глубоко зарытые потребности, и мне остается сдерживаться из последних сил. Иначе я могучим толчком припечатал бы ее к стене и превратился в живой фонтан.

– Твой размер для меня тоже в самый раз, Тейлор. Признаться, тесновато, но не настолько, чтобы почувствовать себя виноватым…

Она вскрикивает, запрокидывает голову. Я хватаю ее за ягодицы и подбрасываю, чуть ли не кусая ее за губы, а она скачет на моем члене, двигаясь все разнузданнее.

– Даже если мы разбежимся, то все равно будем принадлежать друг другу. – Волнующие зеленые глаза заглядывают мне в душу, и у меня сжимается сердце. – Правда?

– Да. Да.

– Ты мне важен.

– Тейлор… – хриплю я.

Она осыпает мою шею поцелуями.

– Ты большой, милый, гордый…

Я накрываю ее рот своим, чтобы прервать этот поток. Не потому, что не желаю слышать этих слов, не из-за слишком глубокой потребности в них, а потому, что сейчас буду выпотрошен, выскоблен до дна. То ли она убивает меня, то ли возвращает к жизни. Я не знаю.

– Хватит, детка… – выдыхаю я.

– Дай договорить.

– Не дам.

У меня жар, страсть просится наружу. Я впечатываю ее в стену, заставляю задрать вторую ногу и трахаю ее жестко, как она любит. Так она не сможет осуществить свою затею – разобрать меня по косточкам, по кирпичику, по словечку.

– Ну, что теперь скажешь?

Она отвечает наполовину стоном, наполовину рыданием, зеленые глаза ослепли, спина елозит по стене, ногти до крови царапают мне шею, спину.

– Господи, Майлз… Да, да, да!

Я провожу языком по чувствительному изгибу ее шеи.

– Я знаю, как тебе нравится.

– Как насчет того, что я люблю? – бормочет она с закрытыми глазами. – Насчет того, кого мне так легко любить?

Она храбрее меня. Я останавливаюсь, прижимаюсь к ней, тяжело дышу, стараюсь унять сердцебиение.

– Я про тебя. Это тебя мне легко любить.

Слушая эхо этих невероятных слов, я без разрешения возобновляю натиск. Еще один могучий рывок, ее лепет – и я кончаю в нее, изливаюсь так стремительно, что едва не валюсь на колени. С отвисшей челюстью, с невидящими глазами я машинально нахожу ее мокрый от моей спермы клитор и принимаюсь за него большим пальцем, ускоряюсь, и вот она уже сотрясается между мной и стеной, ее ноги еще сильнее стискивают мне поясницу, ее голос звучит в моем ухе, как песня:

– Майлз, Майлз, МАЙЛЗ…

От ее жара раскалилась стена. Я облегченно перевожу дух.

– Прости, прости… Не знаю, что произошло, я…

Она затыкает мне рот поцелуем. Ее ноги падают с моей поясницы, и я наклоняюсь, чтобы не разъединялись наши рты. Или чтобы оттянуть момент, когда я, глядя ей в глаза, произнесу слова, просящиеся с языка. Мне тоже было бы легко тебя любить. Я уже люблю тебя, Тейлор, помоги мне Господь. Не знаю, как это вышло, и не знаю, как теперь поступить.

Раз у нее хватило отваги признаться, то и мне стыдно медлить.

Она ждет и от меня откровенности, и она ее получит. Она верит в меня.

Не знаю, что будет дальше, но отпустить ее я не в силах.

– Тейлор…

Из-за двери доносятся голоса. Тейлор ахает, натягивает трусики и поправляет подол, я помогаю ей, как могу. Одной рукой снимаю презерватив и застегиваю молнию на джинсах, подбегаю к мусорной корзинке, выбрасываю резинку. Тейлор с хихиканьем поднимает с пола свою сумочку. Я почему-то тоже смеюсь, пряча пистолет. Никогда в жизни не чувствовал такой легкости. Она делает меня лучше как мужчину, как человека – неожиданный эффект.

Я открываю рот, чтобы сказать ей об этом, но тут двери распахиваются, и появляются две монахини. При виде нас они замирают как вкопанные. Дождь, как я погляжу, перестал, улица опять заполнилась летней толпой. Сколько времени мы здесь провели?