Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 14

В каждом зале играет клубная музыка, и знакомые лица бегают туда-сюда в поте лица. И каждый при встрече со мной кидает мне жалобы, недовольства и ругательства. И причина этого – должность главного менеджера прома. Звучит внушительно, но, по сути, из обязанностей в основном работа с претензиями. При каждом взаимодействии различных рабочих групп приходится решать возникающие проблемы.

И вот, бегая вокруг в попытках решить очередную проблему, я услышал, как меня позвали со спины.

– Хикки.

Только один человек меня так зовёт. Я остановился и быстро повернулся к Юигахаме.

– О, спасибо за работу. Как дела?

– Нормально, уже работы мало. Но вот Ироха-чан умерла в задней комнате. А ты?

– Сложно очень и опасно. Я потом наведаюсь к Ишики. Кстати, доставили мало еды, у нас там остались какие-то сладости?

– Лёгкое что-то было. Принести?

– Да, спасибо. Займокуза уже побежал закупаться, но до тех пор надо чем-то заполнить столы, – сказал я, и Юигахама усмехнулась.

– Ясно, хе-хе.

– Это так смешно? – спросил я, и она перестала смеяться.

– Ну… как-то это очень похоже на нас.

Но улыбка, от которой на душе становится тепло, не исчезла; она всё ещё улыбалась, и её улыбка всё ещё жалит меня где-то в груди. Я поднял чёлку и криво, как мог, улыбнулся.

– Извини, что заставили тебя работать.

– Ничего, – Юигахама кивнула, мол, ничего такого, и ласково посмотрела на всё вокруг: на танцующих в платьях, на улыбки и смех, на суетливо бегающую туда-сюда Юкиношиту и уставшие живые трупы, которые у нас работают как помощники.

Смотря на это, Юигахама усмехнулась.

– Наверно, это то, что я хотела увидеть.

– Ясно.

Я тоже засмеялся. Она права: этот вид очень похож на то, что мы видели раньше. Ещё ни разу не получилось у нас сделать красивый финал. Споры, осложнения, скандалы, паузы, и только под конец мы делали последний решительный рывок, чтобы расправиться с работой.

Но я могу утверждать, что было весело, в том числе и из-за всех этих проблем. Даже сейчас так: у меня столько хлопот, что я хотел бы прибить автора этого плана, но всё же мне нравится такая жизнь.

– Скажи… – сказала она так тихо, что я снял даже наушник рации.

– М?

Но она отрицательно помотала головой.

– Ничего. В другой раз.

– А-а…

– Ну же, работа! Торопись, торопись!

– Ага…

Я быстро встал и побежал дальше, услышав вслед тихое «удачи». Ну что ж, придётся постараться. Несмотря на свои жалобы касательно работы, я верю в то, что если даже не получается сделать всё как нужно, надо завершить хотя бы шестьдесят процентов, чтобы было хоть какое-то оправдание. Почти все проблемы слишком далеки от решения, устранить их получается едва-едва, используя различные методы, ложь, безразличие, временные заплатки и откладывание на потом. Думаю, однажды, в не очень далёком будущем, придёт ответная реакция, и придётся заплатить по всем счетам, включая проценты, и взять ответственность за всё.

Но, думаю, это то, чего я хочу: как сейчас, бегать изнурённым, жаловаться, но работать. Чтобы потом, после многих сожалений и терзаний, когда я стану престарелым, сидеть на веранде и рассказывать юной Магомачи, внучке Комачи, одно и то же много раз подряд – что юность полна ошибок и ничего хорошего там нет.

Бормоча этот стариковский бред, я закончил работу. Пока я бегал без передышки, солнце опустилось, и виднеющийся через окно Токийский залив начал окрашиваться красным. Кто-то направился в сторону пляжа, кто-то развлекается в лаундже, а кто-то весело беседует, сидя у костра.

Проведя некоторое время, как того хотелось, люди начали собираться в зале.

Подходит время последних танцев. И звук, и свет были оформлены куда лучше прошлого прома, что только добавляло радости. Хотя сложно было работать в толпе.

Из больших динамиков раздаётся танцевальный «Стандартный номер»35. Прожектор бегает по залу, зеркальный шар пускает зайчики, похожие на бегущие ручейки, так что всегда можно понять, когда песня меняется, и когда песня подходит к концу. Стоя вдали от разгорячённой толпы, я внимательно смотрю за этими зайчиками. Прислонившись спиной к стене, я издал усталый вздох. Популярная электронная музыка, танцы как придётся, режущие глаза стробоскопы – это не то, что я люблю, но стоять в уголке, слушая музыку, не так уж и плохо. Но времени у меня на это было мало: по рации кто-то опять меня зовёт и ругается. Ответив, я тут же отправился туда.

***

Совместный пром по своей сути не подразумевает каких-либо больших проблем, но во время прома возникали небольшие сложности и вопросы, которые, впрочем, не были смертельными. На этом пром и закончился.

Думаю, было очень весело. Участвовавшие в нём выпускники обеих школ, часть учеников и несколько организаторов веселились, танцевали, пели – в общем, наслаждались. Из-за этого возникает сильный контраст от оставшейся тут пустоты.