Моя любимая страна

Манану увезли в Грузию — уже мертвую. Ее отпевали в Троицком кафедральном соборе в Тбилиси — самом большом храме Грузии. На похороны беженки пришли депутаты парламента и министры, пришли депортированные из России грузины и просто прохожие. У гроба стояли два ее сына. Они больше не вернулись в Россию.

Ира Бергалиева, которая рассказала мне про Манану и защищала Манану, умерла четыре года спустя, в коридоре Подольского суда. Она пришла туда защищать людей, которым грозило выселение. Она не успела никого защитить. Она просто упала. Люди вызвали скорую, но пульса не было. У нее тоже было больное сердце, но она об этом не говорила. Я считала ее всесильной. Она красила губы самой яркой помадой и смеялась лучше всех на земле. Полицейские, судьи, чиновники, которые имели с ней дело, считали, что за ней стоит мафия — потому что она никого не боялась и всех защищала. Ее настоящая беззащитность не укладывалась в их маленьких головах.

Иру похоронили на Перепечинском кладбище. Там одна глина и нет травы. На ее похоронах были люди, которых она успела спасти.

Я до сих пор помню номер ее телефона — 89169262706 — и иногда очень хочу ее набрать. Я много раз звонила ей, когда было совсем темно за окном, и плохой снег, и нет сил, и тянет в груди. Она говорила — ничего не бойся, ничего никогда не бойся, потому что человек может все. И я не боялась, никогда не боялась. Больше нет Иры, Мананы, Анны. Теперь, если страшно, я просто бегу вперед.

От рассвета до рассвета

27 мая 2009 года

Отделение внутренних дел, куда я попала на практику в качестве стажера-криминалиста, занимает типовое трехэтажное здание в отдаленном районе Москвы, это практически область.

На первом: дежурная часть, сюда приходят звонки, комната ГНР — группы немедленного реагирования, кабинеты для допросов. На втором — самая закрытая часть отделения — оперативники, архив, криминалисты. На третьем — кабинеты дознавателей.

В девять утра — развод. Оперативный дежурный проверяет внешний вид и наличие оружия. На разводе присутствует начальник отделения — фигура здесь, кажется, декоративная. Потом удаляется к себе в кабинет и больше не показывается.

А сонные пэпээсники уезжают на точки. Меня с ними не отпускают: «У них своя специфика работы». Именно ППС собирает дань с приезжих, вымогает взятки, рубит липовые протоколы. Стажеров с собой берут, только если уверены в их полной благонадежности.

Дежурка — центр любого ОВД. Большая комната с прозрачным зарешеченным стеклом в полстены, еще есть небольшая кухня (холодильник, стол, микроволновка), маленькая комната с двумя диванами — там дежурные отсыпаются по очереди, и оружейная. В дежурке непрерывно звонят телефоны, висит сигаретный дым и стоит обычный утренний ор. Надрывается Саша[13] — он сегодня дежурный по отделению. С утра, до первого пива, его бесит все. Сашу втайне считают неудачником. Он когда-то служил в спецназе ГРУ, а потом оказался в милиции. А еще Саша — фанат «Властелина колец». Любит рассуждать об обязательной победе добра над злом. Что, впрочем, не мешает ему спокойно смотреть, как избивают пленных. «Пленными», кстати, здесь зовут всех задержанных.

Поступают вызовы, дежурные вызывают по громкой связи тех, кому «на выезд»: дознавателей, оперативников, иногда — криминалистов.

Выезжающие уточняют:

— Светлое злодейство?

— Темное.

— Висяк, значит.

Светлые преступления — это когда потерпевший видел преступника. Темное — когда нет.

Себя милиционеры называют сотрудниками. Сотрудник для сотрудника сделает все: прикроет от пули, выгородит перед начальством, подпишет липовый протокол, устроит сына в университет. Мир вне отделения делится на «злодеев» — подозреваемых в совершении преступлений, и «терпил» — потерпевших. И те и другие к сотрудникам относятся враждебно. Сотрудники платят им тем же.

Между выездами менты коротают время за просмотром бесконечных сериалов о доблестной российской милиции. В рейтинге отделения лидирует первая часть «Улиц разбитых фонарей» и «Глухарь» — как наиболее соответствующие действительности. В любви сотрудников к сериалам «про ментов» есть какая-то нездоровая сублимация — сериалы убеждают, что милиция действительно очень нужна людям. Более того — сериальные герои постоянно нарушают закон, что (по кинематографической логике) и неизбежно, и правильно.

С моим руководителем практики — криминалистом Егором — мы смотрим уже четвертую серию «Ментов». Там есть очень похожий на него герой — пришел в милицию, чтобы откосить от армии, проникся, увлекся, стал профи, разочаровался, но уйти не может, потому что не отпускают «ребята».

Криминалистов, которые прикрывают все преступления сотрудников и помогают сажать «злодеев», подтасовывая улики, отпускать очень не любят.

— Ты не думай, что я боюсь. Я ребят не боюсь. Но я им очень-очень нужен.

Звонят из дежурки:

— Терпила прибыл. Сходите, отснимите его тачку.

— Мы кино смотрим. Пусть ждет.

— Он уже два часа ждет. Бесится.

— Пусть и бесится! — взрывается Егор, вставая. Нужному человеку необходимо время от времени демонстрировать характер.