Моя мама - ведьма!

Ничего не говорю. Оступаю на шаг назад, нашариваю свободной рукой плечо Викрама. Нахожу. В мою ладонь тут же вцепляются холодные пальцы Вика. Он еще не видит, ведьмин огонь слепит на добрую четверть часа.

Молчи. Только молчи, малыш. Потому что один раз меня мамой назовешь — и нам с тобой обоим большой и могучий придет трындец.

— Он тебя околдовал, что ли? — Зарина щурится, а вокруг её пальцев медленно сгущается облачная синева. — Девочка, как же ты влипла.

Конечно, хочется рассмеяться на это. Но я не буду принимать опрометчивых решений. Мягко говоря — я в заднице.

Мне нужно защитить сына, да так, чтобы Зарина не поняла, зачем я это делаю. Не уловила мой личный интерес. Поэтому пусть думает, что меня околдовали. В принципе, нечисть, перерожденная из человечьих душ, тоже считающаяся нелюдью, такое умеет.

Второй удар Зарина наносит вдумчивей. Вычерпывает силу ночной тьмы вокруг себя и пытается накрыть уже нас обоих. Звездное марево — заклинание, парализующее на несколько часов любую цель на обозначенной площади. И конечно, Марева бы хватило, чтобы вывести из строя и меня, и почти беспомощного Вика, вот только это заклинание легко узнать на стадии его создания.

Три точечных корректирующих цель удара я наношу быстро и резко. Мне не нужны лишние движения. Матушка любила бить меня именно Маревом на любых боевых тренировках. Если я умудрялась попасть в нужные слабые точки заклятия в двух ударах из трех и смещала поле поражения в сторону от себя — это был не зачет. Зачетом для мамы считались три попадания из трех. Когда заклинание выворачивалось наизнанку и падало на того, кто его создал.

Когда Зарина замирает, я даже не сразу верю, что сработало. Я попала, конечно, это я видела по тому, что в нужных местах вспыхнули все нужные узлы плетения. Но неужто мне хватило силы? Что-то с чем-то, на самом деле! Столько лет нормально не колдовала — и обряд поддержки заклинания совсем не в счет. У меня были мамины расчеты и инструкции, я все делала строго по ним. Без самодеятельности.

И тем не менее — Зарина стоит на месте. Не моргает, не движется, даже дыхание поддерживается на том минимальном уровне, что необходимо для жизни.

Только на дне глаз старой ведьмы теплятся две яркие искры — знак того, что разум её ясен и занят созданием контр-заклятия.

— Бежим, бежим, — я сгребаю Вика за рукав и срываюсь с места. Понимаю, что бежать вслепую — и страшно, и неприятно, но что уж делать. Зарине не понадобится много времени, чтобы освободиться. И чем быстрее мы окажемся как можно дальше от старой ведьмы — тем лучше для нас.

Давно я так не бегала, как бегу сейчас. Так, что набитая до отвала сумка бьет по боку, в самом боку колет сильно и резко, а рука, которой я тащу за собой Викрама, гудит и кажется — вот-вот из плеча вырвется.

— Отрада!!!

И ведь даже десяти минут не прошло, как воздух вокруг меня вскипает этим яростным ведьминым ревом. Я дергаю Вика в сторону, ныряю в темный узенький проулок.

Я, конечно, и так неслась не по прямой, петляла и сворачивала везде, где могла. Вот только и так понятно, что до Марьяны я сейчас не добегу — далековато будет. Нужно приготовиться ко второму акту боя с Зариной, а он таким простым, как первый, уже не будет.

За моей спиной Вик дышит тяжело, трет глаза, пытается казаться молодцом. Малыш. Даже не пискнул ведь, когда я волокла его за собой.

— Иди сюда, мой хороший, — подтягиваю его к себе, касаюсь век пальцами, проговариваю целительный наговор. Мелкая магическая трата, за это духи много не возьмут. Вик моргает как сова, свыкаясь с темнотой места, где мы скрываемся.

— Мы сбежали от той злой тетки, да, мам? — смотрит на меня с такой надеждой, что даже жаль расстраивать.

Мне и не приходится. Пока я качаю головой, воздух снова начинает вибрировать от злого, требовательного вопля старшей ведьмы моего ковена.

— Отрада! Дрянная ты девчонка. Иди сюда!

Закусываю губу, потому что ощущаю — кожу под Ведьминым Замком начинает жечь. Защитные чары, наложенные на браслет, не предусматривают неповиновения. И конечно же, Зарина их пробудила. Может — она сама, может — её дух-хранитель возмутился моим непослушанием. Плевать. Перетерплю.

Оглядываюсь. На мою беду — я просчиталась. И вместо проходного переулка залетела в тупичок. Здесь живописненько, колодец, яблоня, дверь синяя в дом ведет. Но мне от той двери толку нет. Чую уже ночной наговорной контур, проведенный под порогом. О, и “Тишь, тишь, тишина” в ленту чар вплели. Хоть колдуй, хоть дрянью ори — хозяева даже не услышат. То есть даже если Зарина тут меня на части порежет — никто не отреагирует.

— Мама… — голос Вика в первый раз с момента нашего знакомства звучит жалобно, — та тетка, она меня убить хочет?

— Ну, не преувеличивай, милый, пока — только меня, — ласково улыбаюсь, — только сделай одолжение — пока мы не сбежим, не произноси слова на букву “эм”. Нельзя, чтобы Зарина его услышала, милый, понимаешь?

Он бледный и напуганный, но головой кивает. Хорошо. Дело за малым, ага — выкрутиться. Всего-то.