Моя мама - ведьма!

— Все-таки мать твоя рада, искуссная ведьма была. Так глубоко магию крови никто не ведал. Так виртуозно обвели вы с ней всю семью вокруг носа. Впрочем, что уж там, Софик хорошо черномагию знала, а кровь никогда не чуяла, не видела.

Я не успеваю ничего сказать, никак помешать, остановить.

Алые искры пляшущие вокруг пальцев Зарины складываются в сгусток алого пламени, и огнем этим тетка швыряет в гобелен.

Страшно ли? Ну только мне пожалуй. Зарине не нужны кровавые жертвы, чтобы пользоваться магией крови. Она старшая ведьма, да и сама — урожденная ведьма крови. И огонь её не может навредить семейному древу, но может сжечь… чары, наложенные некогда моей матерью. Те самые, что я поддерживала, жертвуя несколько раз в год пару капель крови алтарному камню.

Тс-с-син-н-нь.

Воздух вздрагивает, будто струна в нем лопается. Вспыхивают и мгновенно прогорают ставшие явными скрытные нити маминых чар. И является глазам Зарины истина нами сокрытая.

— Значит, сына от ковена скрыла, — старая ведьма криво ухмыляется, оборачиваясь ко мне, — вот так новости, племянница, как же так?

У меня леденеет в груди от ужаса. Потому что да, я ожидала кары лично для себя. Но… Истина о Викраме в том, что… И он может попасть под удар. Сейчас Зарина еще может его достать, покуда кровь нелюдя не взяла свое над ведьминской.

— Иссинь всемогущая, да неужто у тебя язычок прикусился? — ехидно фыркает тетка, явно любуясь паникой, отразившейся на моем лице, — да неужто вы с Тарой и вправду себя мнили себя хитрее всех Елагиных разом?

Ну, не всех…

Бывшая глава клана была хитрой, изворотливой ведьмой, но уж больно самолюбивой. Ей застилала глаза её нелюбовь к нелюдям и политическая амбициозность. Тетушка Софик не стремилась познать все секреты доступной ей кладези ковенной магии, она мечтала стать одной из приближенных к королевскому двору, а там — глядишь и до места в Королевском Совете как-то выслужиться.

Пока она стояла у руля — мы с мамой не боялись за наши чары. Но вот Софик оказалась не у дел. И мама… все-таки ушла под крыло Иссинь. Я осталась одна.

И не справилась!

— Так и будешь молчать? — голос Зарины становится скучающим, — признаться, я уже теряю надежду на то, что этот вечер будет хоть как-то для меня интересен. Я ожидала, что ты проявишь себя ярче.

Ожидала.

Сложно выдуть слона из мухи грандиознее, чем я сейчас их одного случайно брошенного слова придумаю себе легенду.

— Как же давно вы, тетушка, знаете о моем обмане? — спрашиваю, поднимая голову.

Я и раньше-то не походила на виноватую, но вот сейчас вообще стану полной ее противоположностью. Я — не виноватая девочка. Мать, которая боится за сына.

— Как давно? — Зарина откликается как-то спокойно, почти равнодушно, — подозревать начала с начала. Убедилась во всем вчера.

Вчера.

Это я посылала к Завихград Каркушу, чтобы доставил травы для Ясиного заклинания судьбы. И не потому, что я боялась кармы ослушницы, хотя это конечно было б неприятно. Потому что строго говоря, ни одна из нынешних ведьм ковена не собрала бы ей полный набор трав для ритуального костра. А если бы и собрали — все бы испортили своим предубеждением. Не любят ведьмы оказываться приговоренными к судьбе.

Я послала в Завихград Каркушу, и вернулся он со следящими чарами на хвосте и ведьминой меткой для своей хозяйки. И по идее ведьмина метка должна была сработать еще вчера, Каркуша ведь вернулся во время ритуала, но…

Мне дали его провести…

Мне дали защитить сына…

Не так уж и сложно пройтись по тропке следящих чар провиденьем, подглядеть в хрустальный шар за тем, где обретается блудная ковенная дочь. Если ты — старшая ведьма в своем праве, разумеется.

— Я все гадала, мучилась, зачем нашей пусть и нахальной, но все же нашей Отраде вступаться за какого-то нелюденыша, — задумчиво произносит Зарина, — сначала думала, что он тебя зачаровал, но… Ты колдовала. Говорила. Очарованные не ведут себя так. Очарованные больше похожи на живые бревна, что пытаются казаться людьми. Все стало ясно вчера, когда ты провела ритуал материнской защиты в самом сердце змеелюдских земель. И Верховный Змей сам с твоей руки Замок снял. В жизнь твою вцепился, силой своей богини змеиной напитал. Ты спрашивала, почему тебя сужу я, а не семь старших? Знаешь ли ты, как сильно ты пропахла змеиной силой? Тебя бы прокляли, как только ты б явилась. Болтать никто б не стал.

— А ты значит проклясть меня не хочешь? — щурюсь я испытующе.

Вместо ответа Зарина выкладывает из под светлого передника черный кривой кинжал. Кинжал, которым срезают с древа ковена силы отступниц. Кинжал, который выжигает нить твоей магии под корень.

— А я, племянница, еще хочу дать тебе шанс, по доброте душевной, — сухо и буднично произносит Зарина, — только за то, что ты вчера уважила мою волю и прислала Ясмине травяной сбор. В конце концов, счастье моей дочери для меня бесценно. И если ты поступишь благоразумно — мы разрешим твою судьбу без… критических решений.

— Благоразумно это как? Вернуться в Завихград? Вновь надеть Замок?