Моя темная Ванесса

– Я буду поступать следующей осенью. Мне еще нужно доделать кое-какие дела и накопить на плату за обучение.

Стрейн нахмурился, сделал глоток вина. Он знал, что все это брехня, и у меня нет никакого плана.

– Ты создана для большего, – сказал он.

Я чувствовала, что он винит себя. Он боялся, что я попусту себя растрачиваю по его вине, и, скорее всего, это была правда, но, чувствуя себя виноватым, он мог не захотеть заняться со мной сексом.

– Ты меня знаешь. Я не люблю торопить события. – Я задорно улыбнулась, пытаясь показать ему, что дело не в нем, а во мне.

После ужина он отвез меня домой, но, когда я пригласила его к себе, сказал, что не может. Меня рассекло надвое, мои кишки вывалились на пассажирское сиденье. Я думала только о том, что через месяц мне исполнится двадцать три, а однажды – тридцать три, сорок три. Представить себя в этом возрасте было так же невозможно, как мертвой.

– Я для тебя теперь слишком стара? – спросила я.

Сначала он бросил на меня свирепый взгляд, чуя ловушку, потом увидел мое искреннее лицо.

– Я серьезно, – сказала я.

Он смотрел на меня впервые за весь вечер, может быть, впервые с той ночи у меня в квартире в Атлантике, когда он призвал меня к ответу за то, что Генри призвал к ответу его, когда он, возможно, меня изнасиловал – я по-прежнему была не уверена.

– Несса, я пытаюсь быть хорошим, – сказал он.

– Но тебе не нужно быть хорошим. Не со мной.

– Знаю, – сказал он. – В том-то и проблема.

И тут я поняла, что на этом всему всегда было суждено закончиться. Я позволила ему воплотить в жизнь его самые сокровенные желания, предоставила свое тело в качестве места преступления, и какое-то время он себе потворствовал, но в глубине души он не был злодеем. Он был человеком, который хочет быть хорошим, и я не хуже других знала, что лучший способ стать хорошим – это избавиться от того, что делает тебя плохим.

Держа ладонь на ручке двери, я спросила, увидимся ли мы в ближайшее время, и по его мягкому «да» поняла, что он покидает меня постепенно. Он отвел взгляд, как будто я была живым свидетельством того, что он хотел забыть.

Без него прошли годы. У папы случился первый сердечный приступ, мама наконец получила диплом. Однажды летом, когда я была у них в гостях, у бегающей по двору Бэйб произошел разрыв аневризмы; она упала, как подстреленная, и мы с папой пытались спасти ее, будто человека, делали ей массаж сердца и дышали ей в морду, но ее не стало. Тело у нее было холодное, а лапы еще мокрые после озера. Я ушла из службы опеки и работала секретарем-референтом то в одной компании, то в другой, тяготясь службой, стерильными офисами, скрепками, стикерами и берберскими коврами. Поймав себя на том, что гуглю: «что делать, если на работе тебе хочется покончить с собой», я пришла в себя, осознала, что такой способ поддерживать в себе жизнь может в конце концов меня убить, и устроилась портье в фешенебельный отель. Платили там мало, зато я сбежала от освещенного флюоресцентными лампами срыва, который назревал у меня внутри.

Я сходилась с мужчинами, ни один из которых так и не стал моим бойфрендом. Они заглядывали за кулисы и видели мой буквальный и метафорический бардак: квартиру, где среди завалов одежды и мусора от кровати к ванной вел узкий проход; пьянство, бесконечное пьянство; секс в отключке и кошмары.

– А ты с прибабахом, – говорили они.

Поначалу они смеялись, думали, что какое-то время со мной можно будет поразвлечься, но, как только я заплетающимся языком выдавала свою историю – учитель, секс, пятнадцать, но мне нравилось, я по нему скучаю, – они исчезали.

– У тебя серьезные нелады с головой, – говорили они по пути к двери.

Я начала понимать, что проще держать рот на замке, быть сосудом, в который они себя опорожняют. На приложении знакомств я познакомилась с мужчиной под тридцать. Он носил кардиганы и вельветовые брюки, на лбу у него были залысины, а на груди – густые волосы, торчащие из выреза рубашки. Двойник Стрейна. На нашем первом свидании я дрыгала ногами, рвала на кусочки салфетку. Не успели мы наполовину опустошить наши кружки, как я спросила:

– Может, хватит трепаться и займемся сексом?

Он поперхнулся пивом, посмотрел на меня, как на больную, но сказал, конечно, разумеется, если ты этого хочешь.

На втором свидании мы смотрели кино про священников-педофилов. Все два часа он не замечал моих мокрых ладоней, вырывающегося у меня чуть слышного писка. Обычно я заранее читала о фильмах, на случай если что-то в сюжете может выбить меня из колеи, но в этот раз я не подготовилась. Потом, когда мы шли по Конгресс-стрит ко мне в квартиру, мужчина сказал:

– Такие знают, кого выбрать, понимаешь? Они настоящие хищники. Умеют изучить стадо и выбрать слабых.