Моя тюрчанка

О, потерять Ширин значило для меня лишиться лучшей половины себя. Если бы мне отпилили руку и ногу – это было бы меньшей утратой. Можно кое-как прозябать «обрубком» – но еще не было случая, чтобы кто-то тянул годы без двух четвертей сердца.

Я плакал, плакал – поливая огненными слезами ноги моей любимой. Неужели я ничего не могу предпринять, чтобы вырвать ее из загребущих лап смерти?.. Пока я чувствую пульс моей девочки, у меня есть шанс…

Врача!.. Меня вдруг осенило. Я был аж огорошен таким очевидным решением – как камнем, ударившим по темени. Конечно, конечно!.. Бригада скорой помощи разбудит Ширин с помощью шоковой терапии – или еще каким-нибудь способом, о котором написано в университетских учебниках по медицине. Тогда я крепко обниму очнувшуюся возлюбленную – изумленно моргающую, не совсем понимающую, что произошло. И может быть – как знать?.. – моя милая, после того, как побывала «по ту сторону», у ворот царства Аида, раздумает кончать с собой. Поймет, что жизнь – это величайшее сокровище, какое только возможно вообразить…

Но хорошо, если врачи, приведя мою девочку в сознание, заберут свои пластмассовые кейсы, полные ампул, шприцов и хирургических инструментов и просто укатят. Нельзя забывать: медик в Расее – это не только и не столько ангел, спасающий жизни, сколько бюрократ, еще одно «недреманное око» тысячеглазого государства. И есть такие страшные заведения, именуемые «спецмедучреждениями».

Прежде чем измерить больному температуру или давление, любой «белый халат» затребует медицинский полис. А если полиса нет – спросит с подозрением: «Так вы не гражданин (не гражданка) Расеи?» – и прикажет предъявить паспорт и визу. Что сделают чертовы эскулапы – когда увидят синий паспорт Ширин, выданный министерством внутренних дел республики Западный Туркестан, и визу, у которой как раз истек срок действия?..

О, наши гуманные – верные клятве Гиппократа – врачи не дадут моей девочке умереть!.. Если надо – применят электрошок, сделают инъекцию, поставят капельницу. И донесут мою милую до служебной машины. Вот только колеса этой машины завертятся не в сторону «обычной» клиники, а прямым курсом к «специализированному медицинскому учреждению».

О «спецмедучреждениях» я знал только то, что мы с Ширин прочли на интернет-форумах мигрантов. Картинка вырисовывалась мрачная. «Спецмедучреждения» были гигантскими капканами, которыми наше доброе, человечное, демократическое государство ловило, как оленей, «не-граждан». Судя по фотографиям из всемирной паутины, учреждения располагались в угрюмых серых или краснокирпичных зданиях с решетками на окнах. Здание опоясывает глухая ограда, поверху которой гибридом ежа и удава вьется колючая проволока. На контрольно-пропускном пункте круглые сутки дежурят полицаи в черных бушлатах, вооруженные автоматами.

Фотографий, показывающих какое-нибудь «спецмедучреждение» изнутри, в сети не было. Первое, что делали, злые, как гестаповцы или питбули, сотрудники «спецмеда» – это изымали у вновь прибывшей жертвы документы и телефон. Дальше – тебя суют под ледяной душ, после которого втискивают в пеструю пижаму. Все!.. Как говорится: труба. Бедный мигрант не знает, когда его отпустят. Спрашивать об этом у надзирателей – физиономии у которых непроницаемые, как булыжники – бесполезно. В «спецмедучреждение» легко попасть, но трудно оттуда вырваться на вольную волюшку. В «спецмедах» распространена практика: продержать «не-гражданина» до тех пор, пока у того не истечет срок действия визы – а там передать из лап в лапы миграционной полиции, которая депортирует «везунчика» на родину. Но часто «спецмед» задерживает в своих непробиваемых стенах и тех бедолаг, у которых виза была просрочена и при поступлении в «учреждение».

Что происходит с вновь прибывшим после того, как беднягу оденут в пижаму?.. Об этом на мигрантских форумах писали подлинные страшилки. «Спецмеды» были островками фашизма в нашем «пока-еще-просто-полицейском-и-деспотическом» государстве. Если на КПП стоят полисмены, то в самих корпусах охранную функцию исполняют бритоголовые отморозки с электрошокерами и резиновыми дубинками, активисты ультраправых организаций.

Врачи из «спецмедучреждений» – отличающиеся от моего участкового психиатра (который ведь тоже не подарок), как доктор Менгеле от добряка Айболита – тестируют на узниках не пущенные пока в производство антипсихотики и прочие «колеса». (Действительно – зачем разводить и изводить белых лабораторных крыс или искать добровольцев, если есть инородцы и унтерменши?). Ставят эксперименты. Например, запрут в пустом помещении без окон восемь человек – пятерых мужчин и трех женщин – и наблюдают по скрытой камере: что будут делать подопытные?..