Моя тюрчанка

– Так-так-так, молодой человек!.. – в прихожую колобком вкатился, вбежал, запрыгнул мячиком коротышка с пенсне и в белом халате. Развеселый Айболит. Очевидно, это и есть доктор, который должен разбудить Ширин. Он вертел круглой головой на длинной, почти гусиной, шее и тряс седой, с примесью серого, козлиной бороденкой.

За доктором в квартиру шагнули два амбала, едва не цепляющиеся макушками за потолок, облаченные в синюю униформу. Надо думать: санитары.

– Проходите, проходите, – засуетился я.

Лакированные туфли Айболита и тяжелые сапоги быков-санитаров загремели в направлении спальни. Шустрый доктор хихикал над чем-то и дергал себя за бородку.

– А дамочка-то у вас нерусская!.. – растягивая гласные, отметил Айболит. Почему-то это прозвучало как «дикарка», «инопланетянка», «не человек». – Паспорт-то у барышни точно расейский?.. Потрудитесь предъявить. Меня интересуют паспорт и полис пациентки. Если, конечно – хм!.. – у нее вообще есть документы.

Вот так. Типично для нашей медицины. Сначала покажи бумажку – только после этого доктор хотя бы бегло тебя осмотрит. Такими темпами скоро в аптеке придется совать в нос фармацевту заверенную у нотариуса родословную, доказывающую, что ты чистопородный русский – и только после этого тебе продадут аспирин.

Здоровяки-санитары стояли у стены – скрестив на груди руки, с каменными лицами. И напоминали – больше всего – грозных джиннов, ожидающих повелений пророка Сулеймана, на роль которого смешливый низкорослый старикашка-доктор не очень-то подходил.

Я вздохнул и достал из ящика тумбочки западно-туркестанский паспорт моей девочки. Протянул доктору, едва шевельнул губами:

– Полиса нет.

– У-у-у. Синенький? – докторишка помахал паспортом, как веером, потом поднес документ к самым глазам («Ну что ж ты делаешь, дурак?.. – с досадой подумал я. – Если ты приблизишь паспорт к самому своему пенсне, тот что – пурпурным станет?..»). – Да вы, батенька, хитрец почище Навуходоносора. По телефону-то вы сказали оператору, что мадам ваша – расеянка. Соврали получается, голубок?..

Сумрачный, с взъерошенными волосами – я молчал.

– Ну да будет вам, – развел руками доктор. – Поглядим на азиатку вашу, раз приехали. Только вот…

«Да уж сделайте милость – поглядите, – мысленно съязвил я. – Вы, смею надеяться, не документы проверять к нам приползли?..».

– Только вот виза, дружочек. Виза, – Айболит улыбался до ушей. – У вашей иностранки должна быть виза. Рабочая или туристическая.

Мне оставалось только еще раз вздохнуть и снова залезть в ящик тумбочки.

– Так-так-так!.. – цокнул языком доктор, забрав из моих рук визу Ширин. – Как все грустно-то!.. Виза эта – с уже истекшим сроком.

– Осмотрите, пожалуйста, девушку… – глухо сказал я. Болтовня эскулапа меня раздражала, как царапание проволокой по стеклу. Если б от треклятого докторишки не зависела бы сейчас жизнь моей милой, я бы с превеликим удовольствием треснул бы лилипуту по лбу.

– Ага, ага, – старикашка, засучив рукава, приступил, наконец, к делу. Он проверил у Ширин пульс, с помощью стетоскопа послушал сердце. Потряс мою звездочку за плечо, ущипнул за щеку. И обронил многозначительно: – Н-да.

Санитары – два брата-акробата – по-прежнему стояли с железными лицами, не двигаясь. Точь-в-точь вековые дубы в безветренный день.

Я закипал гневом, кусал губу. Чего медлит этот зловредный карлик-доктор?.. Я и так знаю, что у Ширин слабый пульс, а сердце еле бьется. Не топчи попусту пол, дедок, сделай что-нибудь – ты же врач!.. Где шоковая терапия?.. Или волшебный укол?..

– И как же вашу мадмуазель угораздило так… так крепко заснуть?.. – старичок в белом халате решил, похоже, начать со сбора анамнеза.

Я сходил на кухню, принес пачку из-под снотворного и показал Айболиту.

– Ого!.. – поднял брови медик. – Передозировка снотворным?.. Этот препарат, скажу я вам, тяжелая и забористая штука. Если чуток переборщить с таблетками – словишь глюки. А при серьезном передозе – и душу богу запросто отдашь. Так кто назначил вашей Ширин это снотворное?..

Я нервно сглотнул и ответил хрипло:

– Никто не назначал. Я состою на учете в психдиспансере. Там мне и выдают эти таблетки…

Меня душило отчаяние, таиться было ни к чему. Так что я выложил доктору все начистоту:

– Мы хотели… покончить с собой. Приняли по горсти таблеток. Только я проснулся, а моя девушка – нет… Послушайте: я хочу, чтоб она жила. Скорее – предпримите уже что-нибудь, приведите ее в чувства!..

– Ох, какие андалусские страсти!.. – выпучил глаза Айболит. – Вы знаете, что большинство религий мира осуждает самоубийство как тягчайший грех?..

– А вы врач или священник?!.. – не выдержал я.

Противный докторишка хихикнул: