Моя тюрчанка

Помню еще: выйдя из дверцы КПП, на меня уставился полисмен-автоматчик. Жандарму явно не нравилось, что я шатаюсь вокруг охраняемой территории. Но я перемещался не вплотную к стене, а на более или менее почтительном расстоянии. Так что «черный бушлат» не мог ни прогнать меня прикладом автомата, ни хотя бы матерно на меня прикрикнуть: я находился на муниципальной земле, пусть и в прямой видимости от «режимного объекта». Чтобы приблизиться ко мне, полицаю пришлось бы покинуть пост, что жандарму, конечно же, не дозволялось. Так омерзительный босс в примитивной видеоигре не преследует вашего персонажа дальше определенной точки.

Я не заметил, как рассвело. По всему видать: я и впрямь – не хуже замордованного солдата с винтовкой и ранцем за плечами – энное количество раз обошел бетонную ограду спящим зомби. Когда у меня включилось сознание, было совсем светло. Туч в лазурном студеном небе – как не бывало. Солнце, хоть и по-весеннему яркое, не особо грело. И все-таки казалось: оно превратит сугробы в грязную, бегущую по асфальту ручьями, водицу.

Мое сердце сильнее забилось, так что кровь в моих жилах, похолодевшая за время моего ночного бдения, потекла быстрее, становясь горячей. Утро. Еще немного – и пора будет звонить в «спецмед», спросить, как обстоят дела у Ширин. Дрожащими пальцами я достал из кармана смартфон. Как я боялся, что вести будут неутешительными!.. Собственно, вариантов было немного. «Уважаемый, ваша девушка под конвоем отправлена на вокзал – для посадки на поезд, отбывающий в Западный Туркестан. За нарушение миграционного законодательства – иностранной гражданке на пять (шесть, семь, десять?) лет запрещен въезд в Расею…» – «В течение некоторого времени больная будет оставаться в учреждении под присмотром врача. Свидания с близкими запрещены…» – или, наконец: «Минувшей ночью пациентка скончалась. Наши медики ничего не могли сделать…».

И все-таки я с детским упорством надеялся на чудо. Что невредимую Ширин, только погрозив пальчиком за просроченную визу (мол, даем тебе еще две недели, девочка, чтобы ты легализовалась на территории Расеи), отпустят ко мне. Мы с милой жарко обнимемся у железных ворот «спецмедучреждения» – и февральский день покажется мне не таким уж холодным. А потом на такси поедем домой. (Случай такой, что можно и раскошелиться на такси – вместо того, чтобы в электропоезде метро трястись в компании сжимающих тебя со всех сторон пассажиров). Дома перекусим яичницей с колечками лука и колбасой, бутербродами с плавленым сыром, и завалимся спать, спать – хоть на двенадцать, хоть на пятнадцать часов.

Когда, выспавшись, мы встанем и снова поедим, мир будет выглядеть уже не настолько страшным и враждебным, как четырнадцатого февраля. Мы спокойно обсудим, что нам предпринять дальше. Тут-то я и вспомню Зульфию-апу. Нам обоим надо подружиться с тетушкой. Пусть апа поучит мою любимую мигрантским хитростям, или – как это называют модным словом – лайфхакам: как жить в Расее по-партизански, без визы, без прописки и работая без трудового договора. Возможно, тогда нас с Ширин перестанет пугать статус «нелегалка». Как заметила тетушка, со ссылкой на какую-то сказочную змею: «Ползать можно и по кривым тропам». Только это нам и остается, раз нет иного способа вписаться в общество. Но кто сказал, что мы не сможем заодно быть счастливыми?..

Я тряхнул головой, как жеребенок. Мечты – мечтами, а сейчас надо дозвониться в «спецмед». Покрытый «гусиной кожей» уже не от холода, а от запредельного волнения – я набрал номер и нажал на сенсорном экране кнопку вызова. Я приготовился долго слушать длинные гудки: ни для кого не секрет, что во всех расейских службах и департаментах действует, будто бы, негласная традиция не торопиться отвечать на телефонный звонок.

Но вместо длинных гудков в телефоне раздались короткие: абонент занят – с кем-то разговаривает. Надо просто подождать. Я нервно скрипнул зубами и провел тыльной стороной кисти по лбу. Выдержки моей хватило минут на пять, потом я снова позвонил. Результат был тот же: похожие на изощренное издевательство короткие – пикающие – гудки. За истекшие пять минут абонент так и не закончил разговор. Или, пока я хлопал ушами, до «учреждения» дозвонился кто-то более удачливый.

Ладно. Я опустился на корточки. Решил: как бы меня не подмывало сию же секунду вновь позвонить, я выжду пятнадцать минут. И, богом клянусь, я выждал. Я терпел четверть часа, покусывая нижнюю губу и часто моргая. А когда нажал «вызов»… правильно: в ухо мне полились все те же короткие гудки.

Да что же это такое?!.. От досады я чуть не швырнул телефон на асфальт и не растоптал ботинком. Но все-таки взял себя в руки. Попробовал рассуждать здраво. В «учреждении» заперты сотни мигрантов. И у каждого несчастного «пациента» на воле друзья и родственники, которые пытаются по телефону разузнать о судьбе бедолаги. Вот колл-центр «спецмеда» – какая-нибудь пятерка худых, совсем юных, с лентами в волосах, девчонок – и не справляется с наплывом звонков.