Моя тюрчанка

– Мужчина, мужчина!.. – (Воображение нарисовало мне: госпожа Чуприкова качает головой, скрестив на груди руки, как фараон). – Вы в позапрошлом столетии живете?.. Или вы братец Иванушка из сказки?.. В наш век законности и порядка любые слова – пустое шевеление языком, помешивание не подогретого супа в кастрюле, если не имеют документального подтверждения. Раз вы все-таки муж (вы уж определитесь: муж вы или жених), все решится очень просто. Вы напишете на электронную почту учреждения обращение, в котором попросите предоставить актуальные сведения насчет вашей жены. Дальше вам останется только ждать. Запросы, поступившие на электронный адрес мы обрабатываем в течение двух-четырех недель… Ах, ну да: к заявлению вам следует прикрепить сканы свидетельства о браке – в подтверждение ваших отношений с пациенткой – и вашего паспорта. Как я и сказала: сомнительным личностям, мошенникам, проходимцам мы никакую информацию не предоставляем…

Я слушал, как обухом ударенный, громко дыша в телефон. Казалось: мое дыхание и тяжелые удары сердца в грудную клетку начисто заглушат слова медсестры Антонины. Но нет – я все слышал, я слишком хорошо все слышал. Госпожа Чуприкова выносила мне смертный приговор: ты лузер, дурак, биомусор – не надейся что-то узнать о своей возлюбленной.

– А если я сам подъеду к вам в учреждение… с паспортом?.. – пытаясь уцепиться хоть за какую-то надежду, спросил я. – Мне бы просто знать: жива ли моя Ширин… находится ли в Расее или депортирована на родину…

– Молодой человек!.. – резко перебила меня старшая медсестра. – По-моему, я ясно выразилась: мы предоставляем информацию только по электронной почте. И паспорта вашего недостаточно: паспорт – я вас удивлю – есть у каждого из двадцати шести миллионов расеян, кроме не достигших четырнадцатилетнего возраста детишек. Скан свидетельства о браке. К электронному письму должен быть приложен скан сви-де-тель-ства о бра-ке… Но у меня нет времени толочь с вами воду в ступе. Я вам все доходчиво объяснила – разжевала и в рот положила. Помимо того, чтобы ставить вам мозги на место – у меня еще куча дел. Я, знаете ли, не морс с оладьями попиваю. Электронный адрес канцелярии учреждения – найдете на сайте. До свидания.

– Но…

Не успел я договорить «но», как в телефоне запикали короткие гудки. Морально раздавленный (я ощущал себя червяком, по которому проехался каток), я пошатнулся и чуть не сел в снег. Голова болела так, будто каждое слово Антонины Михайловны было гвоздем, вколоченным мне в черепную кость. Я был точно Дарий Персидский, проигравший Александру Македонскому не только при Иссе, но и при Гавгамелах. Я будто бы свалился в пропасть, откуда мне вовек не вылезти.

Родная Ширин отгорожена от меня бетонной стеной, поверху которой вьется спираль Бруно. За непробиваемые железные ворота меня не пустили, буквально выпихнув из салона авто скорой помощи. Полицейский автоматчик прогнал меня, как шелудивую дворнягу, с КПП. И даже когда я дозвонился до «спецмеда», меня вежливо (да нет, не очень вежливо) послали к черту.

Все возможности исчерпаны. Никто не расскажет мне, что сталось с моей девочкой. Жива ли она вообще?.. Не была ли она мертвой уже тогда, когда санитары заносили ее в какой-нибудь из корпусов «учреждения»?.. Или моя милая, в полуобморочном состоянии, лежит сейчас на неудобной койке, одурманенная впрыснутым в вены тяжелым препаратом?.. Не сделают ли Ширин подопытным кроликом для тестирования опасных медикаментов?.. Или все проще: уже сегодня мою красавицу, вместе с дюжиной других «нелегалов», под конвоем доставят на вокзал и насильно посадят на поезд, отбывающий на Юг?..

Я ничего не узнаю. Моя милая потеряна для меня. И, вероятнее всего, навсегда.

Беспомощный, как теленок на льду, озирался я по сторонам, как бы с удивлением оглядывая сугробы, многоэтажки и неровно припаркованные авто. Почему мир вокруг не рушится, раз я лишился Ширин?.. Почему не взлетят на воздух дома, попутно распадаясь на кирпичи?.. Почему снег не превратится в дым?.. А столбы – фонари на которых уже погасли – не сложатся в три погибели?..

Ширин. Ширин. Ширин.

Неужели это правда?.. Неужели я больше не увижу, не обниму, не поцелую мою прекрасную тюрчанку?.. Когда я впервые увидел свою красавицу, моя жизнь раскололась на «раньше» и «сейчас». «Раньше» – это когда мое существование, достойное улитки, было пустым и беспросветным; а блаженное «сейчас» началось с момента, в который солнечным лучиком мне блеснула моя девочка. Теперь по моей жизни снова пройдет трещина, отделив закончившееся «сейчас» от наступившего «после». «После» – значит после Ширин; «после» – это ад, в который я низвергнут с облаков; «после» – это остаток моих дней, в который меня будут мучить воспоминания о любимой.