Моя тюрчанка

Впрочем, возможна и совсем другая картинка. Поток звонков не такой плотный, но расфуфыренная секретарша, которой вменено в обязанности поднимать трубку, активировала на телефоне режим «сбрасывать все звонки», потому что, видите ли, только-только явилась на работу, не выпила свой кофе со вкусом карамели; да заодно еще полирует пилочкой свои длинные раскрашенные ноги.

Я злился, внутри у меня все кипело. Я сморкался, приглаживал волосы, которые, по-моему, все равно оставались взлохмаченными, и упорно звонил, звонил. Аккумулятор моего смартфона был уже на две трети разряжен. Ситуация напоминала дурацкую игру «попробуй дозвонись до меня, если я не беру трубку». Возможно, со стороны это выглядело уморительно – до колик в животе. Но мне точно было не до смеха.

Я уже готов был сдаться и бросить звонить. Поеду домой, напьюсь кофе с молоком, закушу бутербродами с докторской колбасой; может быть, пару часиков посплю. А там – на относительно свежую голову – включу ноутбук и по электронной почте направлю обращения в миграционную полицию, министерство здравоохранения да еще в администрацию самого «гаранта конституции» президента. Мол, помогите мне выяснить судьбу моей Ширин, исчезнувшей за воротами «спецмеда», как в китовом чреве. Не забуду, вдобавок, и пожаловаться на «специальное медицинское учреждение номер двенадцать», в котором с восхитительной наглостью игнорят звонки.

Уже настраиваясь плюнуть в сторону бетонной ограды и топать прочь – я, напоследок, еще раз нажал кнопку «вызов». И от удивления чуть не выронил телефон, услышав на сей раз не короткие, а длинные гудки.

Длинные. Гудки.

Прижав телефон к уху, я затаил дыхание, боясь пропустить момент, когда в трубке раздастся голос. Гудки, длинные гудки… Они гипнотизировали меня, как извивающийся в танце удав – несчастную мартышку. Гудок сменялся гудком, а живой человек к телефону все не подходил.

Успевший настроиться на поражение, я подумал: длинные гудки не отличаются от коротких – со мной все равно никто не станет говорить. Для звонков простых смертных у чиновников «учреждения» ватой заложен слуховой проход.

– Старшая медсестра Чуприкова Антонина Михайловна. «Спецмедучреждение» номер двенадцать.

Что?.. Я чуть не подпрыгнул. Мне все-таки ответили?.. Сколько-то секунд я ошарашенно молчал в трубку.

– Го-во-ри-те. Я-а слу-у-ша-аю вас, – почти нараспев произнес женский голос в трубке.

– Извините. Я…

Неимоверным усилием воли – которой, как мне казалось минуту назад, я успел подчистую лишиться – я собрал себя в кулак, как бы встряхнул свои кости, и внятно и складно (пусть и прерываясь на вздохи) изложил свою проблему. Я назвал по слогам имя и фамилию Ширин и с напором спросил, как у моей девочки дела. По-прежнему ли моя милая в «учреждении»?.. Что ее ожидает?..

– Мужчина, мужчина!.. – одернула меня госпожа Чуприкова. – Не тараторьте – вы не на базаре. Для начала: кем вы приходитесь пациентке?..

Антонина Михайловна говорила со мной по-деловому холодно, с легким налетом издевки. Сухое словцо «пациентка» так и резануло мне по ушам и сердцу. Мой нежный ангел, темноглазая ранимая пери, райская гурия, душистый цветок – и вдруг «пациентка». Ха!.. «Пациентка»!.. Таким грубым канцелярским термином обозначить чудесную красавицу, которая блестящей звездой озарила всю мою серенькую жизнь!.. Но если для меня Ширин – звезда, то для бюрократов «спецмеда» – всего лишь одно из тысячи пронумерованных имен в длинном списке; листок анкеты, который скоро отправится пылиться в архив.

– Му-у-ужчина!.. – привел меня в чувство тягучий, как мармелад, голосок Антонины Михайловны. – Вы там заснули?..

– Простите… – выдавил я. – Я… я муж… муж моей Ширин.

– Муж азиаточки, да?.. – чуть ли не с кошачьей игривостью поинтересовалась госпожа Чуприкова. – А сами, вроде, русич?.. Без акцента говорите. Приятное такое столичное произношение!.. – Но тут же вернулась к ледяному официальному тону: – Так. Свидетельство о браке вы имеете, надеюсь?..

– Н-нет… – не осмелился лгать я. – Я не совсем муж… я, скорее, жених Ширин… Но мы живем… жили вместе. Кроме меня, у нее во всей Расее нет никого…

– И что вы предлагаете?.. – с деланой усталостью выпустила шипящую струю воздуха Антонина Михайловна. – Вы не муж?.. По-вашему, я должна каждому, извините, левому проходимцу, выдавать конфиденциальную информацию о пациентах?.. Как вы это себе представляете?..

– Я не проходимец, – скрипнул я в отчаянии зубами. – Что если я все-таки муж Ширин?..