Моя жизнь

В тот день я стал первым американским президентом, выступившим с речью в иорданском парламенте в Аммане. Самое горячее одобрение аудитории вызвали мои слова, обращенные ко всему арабскому миру: «Америка не согласна с тем, что наши цивилизации должны конфликтовать. Мы уважаем ислам... традиционные ценности ислама — приверженность вере и добросовестность в работе, преданность семье и обществу — соответствуют высшим американским идеалам. Таким образом, мы знаем, что наши народы, наши религии, наши культуры могут сосуществовать в гармонии».

На следующее утро я вылетел в Дамаск — самый древний из ныне обитаемых городов мира, чтобы встретиться с президентом Асадом. Последний раз американский президент побывал здесь двадцать лет назад. Причиной этому была помощь, оказываемая Сирией терроризму, и ее оккупация ливанских территорий. Я хотел дать понять Асаду, что поддерживаю усилия по заключению мира между Сирией и Израилем на основе резолюций ООН №№242 и 338 и что, если соответствующее соглашение будет достигнуто, я готов всеми силами способствовать улучшению отношений с его страной. Меня критиковали за визит в Сирию из-за поддержки этой страной организации «Хезболла» и других прибегающих к насилию антиизраильских групп, но я знал, что стабильность и безопасность в этом регионе невозможны без установления мира между Сирией и Израилем. Моя встреча с Асадом не имела ощутимых результатов, но я услышал от него несколько обнадеживающих намеков на то, каким образом можно было бы двигаться вперед. Было очевидно, что он хотел мира, но, когда я предложил ему отправиться в Израиль, чтобы, обратившись к кнессету, сделать шаг навстречу гражданам этой страны, как это сделал Анвар Садат, стало ясно, что на это он никогда не пойдет. Асад был человеком умным, но педантичным и очень осторожным. Он предпочитал находиться в безопасности в своем великолепном мраморном дворце в Дамаске, занимаясь повседневными делами. Пойти на большой политический риск, полетев в Тель-Авив, было для него чем-то невообразимым. Как только закончились наша встреча и последовавшая за ней официальная пресс-конференция, я полетел в Израиль, чтобы поделиться информацией с Рабином.

В своей речи в кнессете, израильском парламенте, я поблагодарил и похвалил Рабина и уверил парламентариев, что, пока Израиль делает мирные шаги, Соединенные Штаты будут заботиться об укреплении его безопасности и о его экономическом развитии. Это было своевременным заявлением, поскольку Израиль только что пережил еще одну атаку террористов, унесшую несколько жизней. В отличие от соглашения с палестинцами, против которого выступили многие израильтяне, мирный договор с Иорданией получил одобрение почти всех депутатов кнессета, включая лидера оппозиционной партии «Ликуд» Биньямина «Биби» Нетаньяху. Израильтяне любили короля Хусейна и доверяли ему, но к Арафату подобных чувств отнюдь не питали.

Двадцать восьмого октября, после волнующего посещения «Яд-Вашем» — величественного израильского мемориала жертвам холокоста, мы с Хиллари попрощались с Ицхаком и Лией Рабин. После этого я полетел в Кувейт, чтобы повидаться с эмиром и поблагодарить наших солдат за то, что они, быстро прибыв в этот регион, заставили иракскую армию отойти от границы. Из Кувейта я вылетел в Саудовскую Аравию, где провел несколько часов с королем Фахдом. В начале 1993 года на меня произвел сильное впечатление его призыв остановить этнические чистки, направленные против мусульман в Боснии. Фахд встретил меня тепло и поблагодарил за оперативные действия США, которые позволили разрешить кризис, вызванный действиями Ирака. Визит на Ближний Восток был успешным и обнадеживающим, но мне пора было возвращаться домой, где уже гремела «предвыборная музыка».

ГЛАВА 41

К октябрю опросы общественного мнения демонстрировали неплохие для нас результаты, но общая атмосфера избирательной кампании не слишком обнадеживала. Перед нашей поездкой на Ближний Восток Хиллари позвонила Дику Моррису, специалисту по социологическим опросам, с которым мы давно сотрудничали, чтобы узнать его мнение. Дик провел для нас исследование, и его результаты были обескураживающими. Он сказал, что большинство опрошенных не верят, что состояние экономики улучшается, а бюджетный дефицит сокращается; им ничего не известно о достижениях демократов и моих собственных успехах, а наша критика «Контракта с Америкой» Гингрича не принесла результатов.