Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Эти миры на колесах я открыла для себя в первые годы жизни в Нью-Йорке. Когда я начала вести еженедельную колонку «Городская политика» в нью-йоркском журнале, я пользовалась такси не только для того, чтобы попасть по нужному адресу, но и чтобы из первых уст услышать общественное мнение и предпочтения. Таксисты, как правило, без прикрас излагают ситуацию в обществе и зачастую точнее медиаэкспертов предсказывают политические события. В конце концов, за свой рабочий день они общаются с бо́льшим количеством случайных незнакомцев, чем организаторы соцопросов; выслушивают столько откровенных признаний, сколько и не снилось профессиональным перехватчикам телефонных звонков; к тому же они либо сами недавно приехавшие мигранты, либо работают с ними бок о бок. Всё это делает таксистов бесценным источником информации о текущем положении дел – не только в стране, но и за ее пределами.

Одна такая встреча случилась всего через десять дней после 11 сентября, когда самолеты террористов разрушили манхэттенские башни-близнецы. Меня еще преследовали кадры, на которых офисные работники выбрасывались из окон – только чтобы не быть заживо погребенными под обрушившимися зданиями. Кадры эти были настолько чудовищными, что вскоре телеканалы перестали их транслировать. Центральные улицы были покрыты невообразимым слоем пепла и обломков, в канавах плавали тела птиц, заживо сгоревших в полете. Мой водитель был молчаливым белым юношей, и, едва сев в машину, я почувствовала его магнетизм. Мы миновали заграждения вокруг зданий, увешанные фотографиями и записками от разыскивающих пропавших родственников, коллег и друзей. Были там и безымянные граффити, которые теперь можно было встретить по всему городу: «Наша скорбь – не призыв к войне».

– Так чувствуют себя ньюйоркцы, – сказал мой таксист. – Они знают, что такое бомбежка, еще как знают. Но те, кто не живет в Нью-Йорке, наверняка будут испытывать чувство вины из-за того, что не были здесь. И это чувство, приправленное невежеством, будет толкать их к мести. Лишь те, кто не видел этого своими глазами, захотят сбросить бомбу на другую страну и повторить то, что случилось здесь.

И он был прав. Еще до того, как стало ясно, что Ирак и Саддам Хусейн не имеют к этому никакого отношения, несмотря на лживые заявления Джорджа Буша, чье внимание было больше занято нефтью, чем фактами, – а именно тем, что 75 % жителей Нью-Йорка выступили против бомбежки Ирака. Но национальное большинство поддержало ее.

В других городах я также замечала, насколько наблюдательны таксисты в политических вопросах. Например, когда я была в городах-побратимах Миннеаполисе и Сент-Поле в начале 1990-х, один водитель со шведским именем предсказал, что Шэрон Сейлз Белтон станет первой афроамериканкой на посту мэра Миннеаполиса. Я проводила кампанию в ее поддержку, когда она баллотировалась в городской совет, и даже эта должность казалась маловероятной. Ни один профессиональный политик или социолог не дал Шэрон ни малейшего шанса на победу в городе, где подавляющее большинство населения было белым. А между тем мой таксист-предсказатель – такой же светловолосый и голубоглазый, как дети из фильма «Деревня проклятых», – сказал: «Если я, моя семья и мои пассажиры проголосуют за нее, то она победит». У него была своя тестовая группа – и он не ошибся.

В сельской местности и провинциальных городках водители предупреждали меня о растущей политической мощи таких неофашистских групп, как «Posse Comitatus» («Поссе Комитатус») на Среднем Западе и «Aryan Nation» («Арийская нация» на северо-западе. Местные банки боялись накладывать взыскание на их фермы, а полиция не решалась отвоевывать амбары и склады, зная, что захватчики вооружены до зубов. Когда я рассказала об этом в Нью-Йорке, друзья отмахнулись, заявив, что это преувеличение и бред.

И все же водительская стезя сопряжена с одиночеством и нередко привлекает бунтарей всех сортов.

Однажды мне попался самый настоящий экстремист. В городе Биллингс (Монтана) один бывший ковбой, ныне подрабатывавший извозом, рассказал, что ООН использует черные вертолеты, чтобы шпионить за американцами, и намеревается установить мировое господство. Я сама отмахнулась от него, как от психа, однако год спустя во всех газетах вышла новость о сельских ополченцах Монтаны, собравшихся на ранчо одного из них и угрожавших сбивать все вертолеты, – и у них было для этого необходимое оружие. Интересно, был ли среди них мой водитель?

До сих пор, когда я возвращалась в Нью-Йорк и говорила: «А вы знаете, что в других городах есть ультраправые группировки и они хорошо вооружены?», мне отвечали: «Да ну, там кучка психов, не о чем беспокоиться!»