Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Право на полное имя стояло для них в одном ряду с требованием о равной зарплате и безопасности.

Как сказала однажды Элизабет Кэди Стэнтон, «когда раб сбрасывает оковы, то первым делом выбирает себе имя».

В середине 1970-х сотрудницы различных авиакомпаний открыли в Рокфеллер-центре небольшой офис под названием «Стюардессы за права женщин». Они проводили совместные пресс-конференции, добивались внимания профсоюзов и прочих учреждений, выступали против образа стюардесс, сложившегося в рекламе авиалиний, а также рассказывали о таких угрозах, как рециркулирующий воздух, представлявший опасность как для них, так и для пассажиров. Зная, что к этой работе относились бы с большим почтением, если бы ее выполняли мужчины, они старались убедить общественность в том, что возможность получить место стюарда для мужчины не менее важна, чем для женщины – возможность стать пилотом в мужской команде. Кроме того, они настаивали на том, чтобы называть всех «бортпроводник», поскольку и «стюард», и «стюардесса» указывали на половую принадлежность.

Из разговоров с этими умными женщинами (с которыми обращались как с полными дурами) я узнала, что в 1960-х годах несколько стюардесс подали жалобу в Комиссию по соблюдению равноправия при трудоустройстве, пытаясь изменить сложившуюся политику своей профессии: «Нет мужчин, нет брака». В их поддержку выступила Эйлен Эрнандес, единственная афроамериканка в Комиссии. Спустя несколько лет они наконец победили, но авиакомпании сочли победу «нечестной», поскольку Эрнандес, выйдя из Комиссии, стала президентом Национальной организации женщин. И суд с ними согласился. Вот почему к тому моменту, как я начала регулярно летать, дискриминация никуда не исчезла – и продолжалась до 1986 года.

Когда корпоративный рейдер Карл Икан присвоил авиакомпанию «TWA», он рассчитывал на то, что бортпроводники смирятся с сокращением зарплаты и увеличением объема работы – в отличие от пилотов и механиков (в большинстве своем мужчин). В 1986 году стюардесса Вики Франкович организовала забастовку, не имевшую прецедентов по продолжительности и численности. Участники объявили бойкот «TWA» по факту дискриминации. За это редакция журнала «Ms.» присвоила ей звание Женщины года. На стороне Икана были пилоты и механики, и он практически победил – и все же вынужден был признать, что забастовка бортпроводников стоила ему 100 миллионов долларов[36]. Когда я случайно встретилась с ним, то узнала, что напечатанная в «Ms.» статья в поддержку Франкович здорово взбесила его. Мне он заявил, что никакой дискриминации не было, а также заметил, что если ему понадобится присутствие на национальном празднике кого-нибудь из его заместителей-мужчин, а тот решит отметить праздник со своей семьей, – он уволит и его.

Тогда я поняла, против чего выступали бортпроводники. К тому моменту я провела в полетах столько времени и со столькими успела пообщаться, что не сказать случайно «мы» или «у нас» стоило мне больших усилий, когда я говорила об их проблемах.

И еще ко мне начало приходить понимание того, какое продолжение или окончание могли бы иметь истории женщин, начинавшиеся на моих глазах во время первых полетов.

Так, в 1970-х на одном из рейсов в Милуоки стюардесса заявила, что презирает феминисток за их мнение о том, что ее работу мог бы делать мужчина, а женщины могли бы быть пилотами. «Мир устроен по-другому, – с жаром говорила она. – Вы убеждаете людей бороться против своей природы и биологии, убеждаете женщин заниматься невозможными вещами. Так вы только разозлите их!» В конце 1980-х я снова столкнулась с ней на рейсе до Альбукерке. Теперь у нее было две дочери, и она раздавала значки бортпроводников и крылышки пилотов присутствовавшим на борту самолета детям. Такое приветствие семей с детьми принято во многих авиакомпаниях. Иногда она вручала один и тот же аксессуар мальчикам и девочкам и так выяснила, что многие мальчики хотели бы заниматься тем же, что и она: заботиться о пассажирах. В то время как некоторые девочки мечтали стать пилотами.