Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Возрастное разнообразие в студгородках также увеличилось. Более трети студентов старше двадцати пяти лет, и темпы роста этой группы гораздо выше, чем у студентов привычного возраста. Первыми, кто способствовал подобным переменам, были ветераны войн, пользующиеся «солдатским биллем о правах»[38]; за ними последовали зрелые женщины, решившие продолжить учебу. Помню, как присутствовала при споре о системе здравоохранения между тридцатилетней беременной женщиной и восемнадцатилетним парнем и подумала: «А ведь для общего развития это даже полезно!»

Выражаясь языком студенчества, можно сказать, что я перешла от мимеографа[39] к твиттингу; от комендантских часов к свободным тусовкам; от открытых курсов по феминологии в летней школе к Национальной ассоциации феминологии; от введения курса афроамериканской истории по требованию чернокожих студентов к обязательному изучению этого предмета всеми студентами; от запрета на собрания геев и лесбиянок на территории студгородка к свободному общению трансгендеров и транссексуалов, бросающих вызов традиционным гендерным рамкам; от экзаменов по стандартным сборникам тестов к написанным от руки конспектам как некоему исчезающему виду искусства; от ограниченных семинаров к безграничным виртуальным конференциям.

Так, во время одного из первых посещений студгородков я увидела, как студенты отметили большим красным крестом место на тротуаре, где произошло нападение на женщину, и были арестованы за вандализм, вместо того чтобы получить награду. Теперь их дочери и внучки апеллируют к федеральному закону IX о гражданских правах, запрещающему дискриминацию в области образования и спорта. Они грозят администрации учебных заведений потерей федерального финансирования, если из-за нападений и изнасилований студгородки станут опасными для пребывания женщин. И еще я вижу, что руководство некоторых заведений вводит адекватные меры по борьбе с насилием на территории кампусов (жертвой которого становится в среднем каждая пятая женщина, а иногда – даже мужчины)[40]. Это явный признак того, что к проблеме начали относиться серьезно, а значит, родители могут не бояться отдавать своих детей в такие учебные заведения.

Подобно тому, как феминизм вносил свои коррективы в систему образования, значительно расширив учебную программу, система образования, в свою очередь, способствовала изменениям в феминизме как таковом.

Порой академический язык так сух, что за ним теряется сама суть и причина возникновения движения за права женщин и его связь с их прошлым и настоящим. За время своих поездок мне не раз приходилось слышать от женщин, что «для феминистки я недостаточно умная» или «для феминистки я слишком мало знаю», и всякий раз у меня разрывается сердце, ибо нет ничего печальнее этих слов.

Но несмотря на все различия, мне все же удалось проследить некую общую схему моих визитов в студгородки. Выглядит она так: я приезжаю в аэропорт – железнодорожную станцию или автовокзал, – где меня встречает банда отважных активистов, которые меня пригласили. В машине по дороге к студгородку (гостинице, аудитории или конференц-залу) я понимаю, что они обеспокоены. На Юге или Среднем Западе меня могут предупредить, что я приехала, пожалуй, в самое «консервативное» место из всех, где мне доводилось бывать. На Восточном или Западном побережье скорее скажут, что оно – самое «апатичное». Или же там ведется некая «активная деятельность», но больше по проблемам окружающей среды или экономики, при полном непонимании того, что заставлять женщину рожать одного ребенка за другим – и есть главная причина экологических бедствий. А на курсах по экономике должны рассказывать не только о продукции, но и о репродукции. Ребята признаются мне, что зарезервировали зал на сегодняшний вечер и разрекламировали мероприятие, но сомневаются, что кто-то придет. В конце концов, им всегда говорили, что феминизм – это слишком радикально или, наоборот, недостаточно радикально, что он против мужчин или что его последовательницы мужчинам подражают, а это невозможно, потому что мужчины происходят с Марса, а женщины – с Венеры; или же просто не нужно, потому что мы живем в эпоху постфеминизма и пострасизма. Характер и подробности возражений зависят от региона и времени года, но объединяет их один общий элемент: сомнение в самих себе.

Я говорю им, что они и так уже сделали все, что могли, – теперь вся надежда на Вселенную. Потом спрашиваю о том, как вообще обстоят дела в их городке, о последних мероприятиях и конфликтных ситуациях, чтобы заранее продумать примеры, которые я буду использовать в своей речи.

Ведь главная моя задача – сделать так, чтобы после моего визита их жизнь изменилась в лучшую сторону.