Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Ее эго было таким же большим, как сердце, поэтому она – как и ее муж Мартин – считала, что должна стать президентом. При этом она умела относиться к себе с юмором. Когда я организовывала сбор средств в ее поддержку – в тех же либеральных пригородных районах, что поддержали Юджина Маккарти, – мне пришлось сказать ей, что местные избиратели не слишком тепло принимают ее кандидатуру. «Ну конечно, – ответила она, – я ведь олицетворяю то, из-за чего они сбежали сюда. Так как я являюсь дочерью еврейского иммигранта-мясника из Бронкса – объяснила она, – то принадлежу к низшему классу, а Маккарти, совсем нееврейский, седовласый поэт из Миннесоты, стоит на ступень выше». Сказала она это так жизнерадостно, словно речь шла о победе над дворовыми мальчишками в шарики; или о том, как ездила на метро в колледж с сандвичем с ливерной колбасой, который мама дала ей с собой на обед; или о том, как ей нравилось название мясной лавки ее отца – «Живи и дай жить другим».

Работать с Беллой было замечательно. Во-первых, мне больше не нужно было рассказывать о своих соображениях сидевшему рядом мужчине, чтобы добиться серьезного к ним отношения. Во-вторых, мне больше не запрещали вход на стратегически важные собрания словами «Никаких баб!». Даже просто прогулка по улице в ее компании была источником знаний. Водители грузовиков высовывались, чтобы крикнуть: «Задай им жару, Белла!» Женщины останавливались, чтобы сказать, что благодаря ей вспомнили о гордости. Соседи по кварталу просили помочь с открытием детского сада или усмирить домовладельца, не дававшего им жизни. Эдакая нью-йоркская версия прогулок Ганди по индийских деревням.

На тех первых выборах в Конгресс ее соперником был Барри Фарбер – консервативный радиоведущий, чьей главной сверхспособностью была бесконечная болтовня о чем угодно[52]. Она победила его благодаря посещению супермаркетов и станций метро, где не только говорила, но и слушала. Белла вошла в Конгресс в 1970 году – в самый разгар войны во Вьетнаме, в период правления Ричарда Никсона. Трудно было представить двух более непохожих людей, чем Белла и Никсон. Неудивительно, что после Уотергейтского скандала она стала одной из первых, кто потребовал его отставки.

Спустя год после избрания Белла, Ширли Чизхольм и их сестра-конгрессвуман Пэтси Минк из штата Гавайи решили немного ускорить ход истории. Несмотря на множество отдельных групп, входивших в новую волну феминизма, не было единой национальной организации, которая бы привлекала борющихся за равноправие женщин на выборные и назначаемые должности. Было очевидно, что ни республиканцы, ни демократы не станут заниматься этим в одиночку. Обе партии сомневались, что женщины, способные победить на выборах и обладавшие необходимыми знаниями и опытом, вообще существовали.

Когда Белла, Ширли и Пэтси собрали нас (человек десять) в зале заседаний Конгресса, чтобы обсудить учреждение новой национальной организации, я чувствовала, что мы ломаем преграды одним своим присутствием здесь. И это было лишь первое из множества подобных собраний. Наша задача состояла в том, чтобы найти несколько сотен человек для учредительного собрания. Ареал поиска включал новые феминистические группы, а также уже состоявшиеся – такие как Всемирная ассоциация молодых христианок, Национальный совет чернокожих женщин и Национальный совет еврейских женщин. И сделать это нужно было «вчера», чтобы к предстоящим выборам 1972 года у нас была национальная группа, обладающая достаточным весом.

В Вашингтоне бывает так жарко, что Британское посольство однажды выплатило премию сотрудникам за работу в условиях тропического климата. Именно таким выдался июль 1971 года, когда на три дня в город съехалось 320 женщин, желавших принять участие в масштабных собраниях и предвыборных акциях. Не помню, выходил ли кто-то из нас из отеля, чтобы хотя бы подышать свежим воздухом. Всех нас спасло от хаоса умелое и творческое руководство Эйлин Эрнандес, профсоюзного организатора, первой афроамериканки и вообще первой женщины в Комиссии по соблюдению равноправия при трудоустройстве, а также первой афроамериканки на посту президента Национальной организации женщин. Путем голосования мы выбрали для себя название – Национальное политическое объединение женщин (НПОЖ) – и структуру, включавшую подразделения в разных штатах, городах и населенных пунктах.

Кроме того, нашими основополагающими принципами были многопартийность и противостояние сексизму, расизму, корпоративному насилию и бедности посредством выборов и назначения на политические посты женщин, борющихся за равноправие.