Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

И еще она восприняла на свой счет слова Беллы Абзуг о том, что та не хочет менять «представителя белой элиты среднего класса мужского пола на такого же представителя белой элиты, только женщину». Я тогда согласилась с Беллой и подумала, что в этих словах ничего страшного нет, ведь и нас они тоже касаются. Мы ведь собирались менять систему, а не подражать ей. Бетти же накричала на Беллу за ее неприятие элиты, а на меня – за то, что я пригласила на учредительное собрание Фло Кеннеди, моего партнера по выступлениям. Она боялась, что Фло своим присутствием внесет разлад в аудиторию, но на деле та, напротив, задала собранию объединяющий тон. Кроме того, Фридан на протяжении нескольких лет заявляла СМИ, что поддержка лесбиянок, матерей-одиночек и прочих не имеет отношения к нашим целям. Как сама Бетти написала в «The New York Times»: «Вредят женскому движению те, кто постоянно проталкивает лесбиянство или ненависть к мужчинам, хотя сами не являются лесбиянками и в частной жизни не демонстрируют мужененавистничества». В число этих «вредителей» она занесла и меня – наряду с Фло Кеннеди, Кейт Миллет, Робин Морган и другими[53].

Неприязнь Бетти ко мне, Белле и другим еще долго будет нас преследовать. Так, всем нам казалось вполне нормальным идти на финансовые жертвы и заниматься сбором средств, необходимых для поиска материалов и выпуска журнала «Ms.». Поэтому нас потрясло ее обвинение в том, что мы «наживаемся на общем деле».

Однако больнее всего лично для меня было то, что Фридан отказалась пожать руку моей матери, когда лидер женского профсоюза Милли Джефри попыталась их познакомить. Мы с Беллой, каждая по-своему, восприняли подобную враждебность. Та однажды едва не сорвала связки, наорав на Бетти, после чего она стала меньше на нее нападать. Я же никогда не реагировала – ни в печати, ни при личных встречах, боясь поддержать стереотип о том, что женщины не могут найти между собой общий язык. Фридан тоже боялась меня и от страха нападала еще больше. На самом же деле, оглядываясь назад, понимаю, что просто пыталась избежать конфликта.

Я была маминой дочкой. Мне нужен был наставник по преодолению конфликтных ситуаций – им и стала Фридан.

Накануне съезда демократов в Майами я боялась, что внутренние конфликты – не только с Беллой и мной, но и с восходящими звездами, такими как Сисси Фарентхолд, правовед из Техаса и одна из соперниц Фридан за лидерство НПОЖ, – вылезут наружу. Символом конфликта стал и контраст между роскошным отелем с видом на океан, где поселились многие члены Демократической партии, представители СМИ и сама Фридан, и захудалым мотелишкой, где расположилась штаб-квартира НПОЖ и остановилось большинство из нас. Как напишет об этом Нора Эфрон: «Каждый день Фридан звонила в штаб-квартиру НПОЖ в обшарпанной гостинице «Betsy Ross» («Бетси Росс») и грозила созвать пресс-конференцию с целью изобличения движения. А его лидеры каждый день со священным трепетом ждали, что же еще учинит Бетти Фридан».

Однако сам по себе факт присутствия и активного участия женщин в организации и проведении съезда вносил достаточно позитива в общую атмосферу, снижая градус беспокойства.

Более трети делегатов были женщинами – несомненный прогресс по сравнению с численностью четырехлетней давности, когда их было всего 13 %. Нам удалось даже побить рекорд Элеоноры Рузвельт – 15 % в 1936 году, хотя мы пока не достигли поставленной ею цели: 50/50. И все же мы надежно упрочили позиции женщин и разработали платформу, которой четыре года назад не было. Единственной нашей серьезной неудачей была невозможность включить в программу пункт о репродуктивной свободе – и все из-за опасений возможного кандидата в президенты, сенатора Джорджа Макговерна. Тем не менее впервые в истории этот вопрос получил серьезное освещение, его обсуждали и за него голосовали в одной из ведущих партий.

Еще мы стали свидетельницами открытого голосования 151 делегата, проведенного после знакового выступления одной из основательниц Национального политического объединения женщин Ширли Чизхольм за политическое равенство и против Вьетнамской войны в рамках ее первой речи в Конгрессе[54]. Само участие Ширли в гонке привлекло к нашему объединению общенациональное внимание, и, хотя общий бюджет ее кампании был равен расходам на еду у других кандидатов, она упрямо шла вперед. Быть может, она получила бы еще больше голосов, если бы Макговерн одержал победу до этого голосования.