Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Чтобы показать людям, что расизм и сексизм – две стороны одной медали и не могут рассматриваться как большее и меньшее зло, а также чтобы сплотить избирателей вокруг одного из «первых» участников национальных выборов, я написала статью в «The New York Times» под названием «Коалиция или Конкуренция»[57]. Вопросы журналистов, в которых они противопоставляли двух кандидатов, я назвала «тупыми и деструктивными» – ведь сами кандидаты во многом сходились во мнении. Кроме того, еще было рано делать прогнозы о том, кто преодолеет предварительный этап гонки, и потому я закончила статью такими словами: «Мы можем удвоить шансы на успех, выступая в поддержку одного из кандидатов, а не против другого».

Для себя я придумала, что не буду отвечать репортерам на вопрос, за кого я буду голосовать – за Хиллари Клинтон или Барака Обаму. Я просто говорю: «Да».

Разумеется, со временем моя решимость поддерживать обоих кандидатов не ослабла, однако приближался предварительный этап выборов в Нью-Йорке, и нужно было определиться, за кого голосовать. И потому я взяла блокнот и составила перечень их достоинств и недостатков. Несмотря на множество точек соприкосновения, в некоторых аспектах каждый из них по-своему расставлял акценты. Объединяло их желание жить в стране, где будущее человека и его возможности не ограничиваются полом, расой, классовой принадлежностью и сексуальной ориентацией. Оба были сторонниками внешней политики, в центре которой была бы не нефть, а защита окружающей среды; поддержка не диктатуры, но демократии. Когда-то Хиллари в Сенате поддержала первую военную операцию США в Ираке, и это не давало покоя некоторым сторонникам Обамы. Однако он сам открыто заявил, что не знает, как поступил бы, если бы в тот момент был в Сенате и обладал теми же ложными данными об иракском «оружии массового поражения». Единственным очевидным различием между ними был опыт. В качестве супруги президента Хиллари Клинтон провела двенадцать лет в правительстве штата, восемь в Белом доме и еще восемь – когда сама стала сенатором. И все эти годы она вела неустанную борьбу с правыми экстремистами, захватившими в свои руки то, что когда-то было Республиканской партией, – оппозицией, с которой предстояло столкнуться следующему президенту. В свою очередь Обама продолжал наращивать опыт на межкультурном уровне, и его организаторское прошлое в Чикаго много значило для меня; кроме того, он посвятил семь лет законотворчеству, три года проработал в Сенате, однако ему пока недоставало опыта борьбы с агрессивно настроенной оппозицией. На его стороне – и одновременно против – играл тот факт, что он занимал позицию миротворца и виртуозно умел находить компромисс. Этот предварительный этап выборов был редчайшим случаем в истории: женщина-кандидат была более опытной в разрешении крупномасштабных политических конфликтов, чем кандидат-мужчина. Кроме того, ей уже были знакомы повадки и тактика экстремистов, не признававших компромиссов.

Я знала, что, выбрав Обаму, получу большее общественное одобрение, если не брать в расчет участников женского движения. Женщин всегда больше любят, когда они жертвуют собой ради чего-то большего, а «что-то большее» всегда подразумевает участие мужчин, даже если для самих мужчин «нечто большее» не обязательно подразумевает женщин. Выбери я Хиллари – немедленно получила бы ярлык эгоистки за то, что поддержала «такую же женщину, как я». Но это было и своего рода предупреждением:

потребность в общественном одобрении – культурная болезнь всех женщин и зачастую сигнал о том, что они совершают ошибку.

В своем блокноте я сделала еще одну запись. Будучи по-прежнему уверенной в том, что тот день, когда Хиллари – или любую другую женщину – примут как главнокомандующего, еще не настал, я написала: «На месте Обамы я не воспринимала бы как предательство недостаточную поддержку со стороны таких людей, как я, – его новых союзников. А на месте Хиллари Клинтон я сочла бы предательством то, что давно сражающиеся за меня стали поддерживать кого-то другого». Иными словами, Обама не нуждался во мне, чтобы победить. Но Хиллари без меня могла проиграть.

И снова моим учителем стала дорога: она показала мне, какие факторы влияют на позицию избирателей. Постепенно я пришла к мысли, что прихода президента-женщины придется ждать гораздо дольше, чем я предполагала. В одном из сувенирных магазинов аэропорта продавалась орехоколка в виде Хиллари Клинтон – как сувенир, сделанный по случаю выборов. Ее ноги были рукоятками, а в пах вставлялись орехи. Когда я спросила продавца, поступали ли жалобы на этот товар, она ответила, что да, было немного, но в целом продажи шли хорошо. На мой вопрос, есть ли такая же в виде кандидатов-мужчин, она ответила: «Конечно же, нет!»